Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)

Скотт Вальтер

лился в одну сторону, а его друзья или приспешники – в

другую.

Входя в церковь, Саймон Гловер бросил взгляд на их

группу, однако, раньше чем они разошлись, он уже занял

место среди молящихся. Он преклонил колена с видом

человека, отягченного горькими мыслями, но, когда

служба пришла к концу, он, казалось, освободился от тре-

воги, как бывает у того, кто вверился в своих заботах

божьему промыслу.

В церкви собралось много

знатных кавалеров и дам, и

обедню служили с пением, торжественно. Ждали даже

самого Роберта III, но приступ недуга, какому он был

подвержен, помешал доброму старому королю присутст-

вовать, как обычно, на службе. Когда молящиеся разо-

шлись, Гловер и его красавица дочь задержались у испо-

ведален, чтобы принести покаяние своим духовникам. Так

и случилось, что была уже темная ночь и глухо вокруг,

когда они по опустелым улицам возвращались к своему

жилищу. Большинство горожан давно пришли домой и

легли спать. По пути встречались только полуночники да

бражники, чванливые и праздные слуги надменной знати,

не стеснявшиеся оскорблять мирных прохожих в расчете

на безнаказанность, какою они пользовались благодаря

влиянию своих господ при дворе.

Быть может, опасаясь встречи с подобным обидчиком,

Конахар, подступив к перчаточнику, сказал:

– Хозяин, прибавьте шагу: нас преследуют.

– Преследуют, говоришь? Кто и сколько их?

– Один человек. Закутался в плащ и идет за нами как

тень.

– У себя на Кэрфью-стрит я из-за одного человека, кто

бы он ни был, не ускорю шаг.

– Но он при оружии, – сказал Конахар.

– Мы тоже, и есть у нас руки и ноги. Неужели, Конахар,

ты боишься одного противника?

– Боюсь? – вскричал Конахар, возмущенный таким

обвинением. – Вот сейчас увидите, как я его боюсь!

– Теперь ты хватил в другую сторону, глупый маль-

чишка! Не можешь ты держаться середины. Случай не тот,

чтобы лезть нам в драку, хоть мы и не побежим. Ступай с

Кэтрин вперед, а я заступлю твое место. Так близко от дома

нам не может грозить никакая опасность.

Перчаточник пошел позади и действительно увидел

человека, который следовал за ними чуть ли не по пятам,

что в таком месте и в такой час не могло не вызвать опа-

сений. Когда они перешли на другую сторону улицы, так

же поступил и незнакомец, и стоило им ускорить или за-

медлить шаг, он тотчас делал то же. Это ничуть не озабо-

тило бы Саймона Гловера, будь он один. Но в стране, где

человек, неспособный сам себя защитить, не очень-то мог

положиться на закон, красота Кэтрин

могла послужить

приманкой для какого-нибудь распутника, замыслившего

недоброе. Когда Конахар и вверенная ему красавица дос-

тигли наконец порога своего дома и старуха служанка

раскрыла перед ними дверь, у мастера отлегло от сердца.

Решив, однако, проверить, была ли и впрямь причина для

тревоги, он окликнул прохожего, который своим поведе-

нием внушал ему беспокойство, а теперь остановился на

месте, хотя старался, видимо, держаться в тени.

– А ну, приятель, выходи вперед, нечего в прятки иг-

рать! Или ты не знаешь, что того, кто бродит, как призрак, в

потемках, заклинают дубиной? Выходи вперед, говорю, и

покажись, каков ты есть!

– Что ж, я готов, мастер Гловер, – отозвался низкий,

полнозвучный голос. – Могу выйти на свет таким, каков я

есть, но хотелось бы мне казаться приглядней.

– Бог ты мой! – вскричал Саймон. – Мне ли не узнать

этот голос!. Так это ты, в собственном своем обличье,

Гарри Гоу?.. Разрази меня гром, если ты пройдешь мимо

этой двери, не промочив горла! Нет, милок, еще не отзво-

нил вечерний звон, а и отзвонил бы – нет такого закона,

чтоб он разлучал отца с сыном. Заходи, милок! Дороти

спроворит нам чего-нибудь поесть, и мы разопьем жбан,

перед тем как тебе уйти. Заходи, говорю, моя Кейт рада

будет тебя повидать.

К этому времени он уже втащил человека, которого так

сердечно приветствовал, прямо в кухню, служившую,

впрочем, кроме особо торжественных случаев, также сто-

ловой и гостиной. Ее украшали начищенные до блеска

оловянные блюда и две-три серебряные чаши, расстав-

ленные по полкам, составлявшим некое подобие буфета,

или в просторечье «горки». Добрый огонь да яркая лампа

разливали вокруг веселый свет и тепло, а вкусный запах

кушаний, которые готовила старуха Дороти, отнюдь не

оскорблял неизбалованного обоняния проголодавшихся

людей.

Непрошеный провожатый стоял теперь среди них на

полном свету, и, хоть он не отличался ни красотой, ни

особой величавостью, лицо его и фигура были не только

примечательны, но чем-то настойчиво привлекали к себе

внимание. Росту он был скорее ниже среднего, но широкие

плечи, длинные и крепкие руки, весь его мускулистый

склад говорили о необычайной силе, которую, видно,

поддерживало постоянное упражнение. Был он несколько

кривоног, но не настолько, чтоб это можно было назвать