Перунова роса. Реконструкция истории России

Кокорин Михаил

Караванщик понимающе покачал головой:

– Не сбудется то, что говоришь. – Нехотя полез в свои дорожные одежды за серебром.

– Я говорю – сбудется.

– На что поспорим?

– Что спорить, без спора ведаю.

– Дочь есть?

– Есть.

– Вот на нее и поспорим.

– У тебя сколько дочерей?

– Три дочери.

– Тогда и на твоих трех дочерей тоже. Предлагаешь спор, тебе и ответ держать. В очередной раз придешь, караван заберу, пока дочерей не приведешь.

– Теперь вижу,

что нашей веры. Ты мне свою дочь без спора – за выкуп отдай. Сам-то какой статный! У таких мужей и дочери красавицы.

– Не обидел бог. Она в мати. Со строительством града твоя подмога будет? – Сотский протянул руку за платой, которую караванщик продолжал держать в своей руке.

Не дождавшись ответа, сгреб «подмогу», серебро оказалось в его ладони.

В это время в горницу вбежала дочь, поклонившись незнакомому человеку, объявила отцу:

– Мы с дедом опять в лесу лешего чуяли. Ворлоки вот-вот объявятся. Леший показывается перед их приходом.

– Что за люди? – насторожившись, спросил караванщик.

– Ворлоки – те, что воры, разбойничают, – объяснила скороговоркой.

– Откуда быти им? – огрызнулся Сотский. – Не до них. Полно работы. Да и купеческий караван прибыл. Как бросишь – не время схороняться.

– Вороги без спроса приходят. Дед просит, чтобы выставил дозор, при появлении выводи людей за старицу.

Ольга как вбежала, так и выбежала из горницы.

Караванщик не выдержал:

– Какая красавица!

– В мати.

– Звать?

– Когда родилась, дед назвал Прекрасой! Меж собой зовем Прекраса. Имя дали по мати – Ольга.

– Мне по нраву. Просишь серебро на Козар-град? За дочь отдам пару золотых.

– Каких золотых?

– Хазарских дирхам.

Сотский покачал головой:

– Только в солидах. За твои дирхамы ничего не купить. Доверяю солидам. – В кошеле начальника полона, который Сотский оприходовал на корабле, были не дирхамы, а солиды.

– Выкуп достойный! – убеждал Сечин, успев просчитать свою будущую выгоду, сравнив пару золотых с ценами на девиц на хазарском рынке.

– Только солиды. И не пара, а десяток. Ты для себя или на продажу мою дочь присмотрел?

– Женой будет.

– У тебя же у самого трое?

– Дочери есть, да жены вот не стало.

– Такая красавица стоит дороже, – возразил Сотский. – Дешевле десяти солидов не отдам.

– Для единоверца уменьши цену наполовину, дорога длинная, всякое бывает.

– На нее более потратил. Отдаю даром родную дочь. – Сотский будто обиделся. – Ты бы еще строителей, ремесленников прислал.

– Разве что покойников. Живым здесь делать нечего. – Не поверил ни единому слову перевозчика по поводу града, признав в нем обычного придорожного вымогателя, что встречает на своем пути в разных странах.

– Ничего не понимаешь, хотя и козаре. Место здесь

для града. Коли в работных людях отказываешь, дай аще серебра, сам соберу. За перевоз плату брать не буду. Переговори с каганом, для него я свой человек, единоверец, пусть столбит это место под Козар-град.

У перевозчика явно возникли планы закрепить родственные отношения с караванщиком. Последнего, однако, насторожила ссылка на кагана, упоминание о котором в любом месте пребывания запрещалось, будь то Моравия, Германия или Русь, чтобы не навлечь подозрения на купцов как лазутчиков. Оттого пропустил мимо ушей просьбу Сотского, перевел внимание на дочь, восхищаясь ею:

– Красавица! На обратном пути заеду – сторгуемся. У дочери вызнай, люб ей или не люб.

– Зачем вызнавать? Как скажу – так и будет. Или у вас не так?

– Обязательно спроси – в жены покупаю. Познаевши о любви, легче торг вести.

– Почему не спросить – спрошу, раз настаиваешь.

– Спроси, спроси. На обратном пути скажешь. Где твои лодочники? – засуетился караванщик.

– Ты же через ночь собирался идти?

– С той стороны, – уточнил караванщик, отказываясь от отдыха и ночлега у Сотского.

– Придется звать перевозчиков. Прекрасу за ними пошлю. У нее и спросишь: по нраву ей или нет. – Сотский вышел за дочерью во двор, ее во дворе не оказалось. Пришлось самому идти за перевозчиками.

Караванщик вышел вслед за ним, остался во дворе, предупредил своих:

– Оставаться здесь не будем – разбойники на подходе.

Когда перебрались на другой берег, сообщил:

– Девицу видели?

– Видели.

– Дочь содержателя постоялого двора. Можно за хорошие деньги в любой гарем продать.

– Не отдаст.

– Почти сторговались. Отдает в жены. И просит недорого.

Все рассмеялись.

– Удивляюсь, как эти наивные и глупые склавины умудряются занимать такие просторные и богатые земли. Если каган не приберет – приберут ромеи или германцы. Первого встречного ценят больше, чем ближнего. Нашему кагану следует поспешить.

Сотский не догадывался, что встречался с хазарским лазутчиком, доверенным лицом и родственником самого кагана. При очередной встрече с дочерью сказал ей:

– Отдам тебя за караванщика. Уедешь с ним в Козар-град. Примешь веру. Будешь жить в богатстве. Здесь ворлоки бродят, выкрадут и продадут ромеям.

– Ты их веру принял, а спас тебя от чужбины и освободил от рабства князь с дружиной, – с резкостью ответила дочь.

– Знатный козаре сватается – караванщик, всегда при серебре. Отчего нос воротишь? – Объявил: – На обратном пути заедет за тобой.

– У меня своя вера есть, да и грязный какой-то, заросший, бородатый, страшнее лешего. – Дочь не собиралась уступать отцу и никогда не уступала, если решила по-своему.