Перунова роса. Реконструкция истории России
Шрифт:
Специальное занятие он посвятил разбору Сказания о князе Городне и его княгине Тарасе, пересказав его по памяти:
– Мы, Ольга, жили и живем своим рядом. Лишнего нам не надо, от лишнего люди изводятся. Почитаем честность и доброту. Друг перед другом не кичимся, говорим правду. Не приучены врать. Младшие слушаются старшего по возрасту. Дедов уважаем, баб почитаем, детей стережем, жен защищаем, слабым помогаем, прохожим даем есть-пить, место у костра и ночлег.
Был в одно время у одного из наших родов князь Городня. Как равный с равными спал на телеге, под голову седло клал, в ночи вставал, проверял
Зависть завелась, как блохи у кабанов. Те от блох не переставая чешутся, а эти от злата-серебра между собой тешатся. Тараса на том не успокоилась, стала Городню подбивать на войну с соседями, злато-серебро отнимать. Из-за того жить стало совсем худо, готовились к войне. Но и соседи всполошились, стали на Городню топоры точить.
В сечах с ними Городня извел свой народ. Аще других подбил на вражду между собой. Всех привел к запустению.
И тогда вернулся к ним прежний купец, что на злато-серебро их жизнь поменял. Но уже с войском. Убили Городню, а его жену Тарасу угнали в рабство вместе с полоном.
Вот такая история, Ольга. Что можешь сказать про князя Городню и княгиню Тарасу?
Старательно выслушав сказание, ученица объяснила:
– Наши деды жили своим рядом. Никому ни в чем не завидовали, ибо чужого им было не надо. Жили тем, что сами вырастят. Держали скот, оберегались от разбойников, в чем князь Городня был в помощь. Наравне со всеми разделял тягло хозяйское, ночь и день все одно ему. Всем был добрый князь, да безволен перед княгиней Тарасой. Вместо того чтобы огреть ее батогом за жадность, смирился с ее юродством.
Пришел чужеземный купец, стал трясти перед ней мошной. Она возьми да позарься: стала украшаться, показывать себя другим, всех в зависть ввела. Поменяли бабы на украшения свою прежнюю доброту, лишь бы быть красивее и богаче других.
Вместо скота и зерна стали оружием разживаться. Хозяйство забросили. Людей своих на войне сгубили. Купец, что златом-серебром княгиню искусил, терпеливо ждал, как соседи друг друга побьют: привел войско, князя убил, худую княгиню вместе с остальными людинами увел в неволю. Наши деды этим сказанием призывают жить своими заботами, давать отпор всякому, кто искушает златом-серебром, еси даже князь и княгиня.
Православ был доволен рассуждениями Ольги. Они указывали на ее готовность отстаивать свои убеждения, верность сложившемуся укладу жизни. Поинтересовался:
– Что привлекло твое внимание в этом сказании?
– Не подходил Городня для княжеского служения, попал под дурное влияние княгини.
– Верно молвишь. Не могут те, кто позарился на злато-серебро, жить как все и княжить над всеми. Они, что черви, изнутри разрушают плод. Имя его и имя княгини о чем говорят?
– Имя как имя, – пожала плечами Ольга, находясь в затруднении, что сказать Православу. – Я таких имен раньше не слышала.
– Городнями и тарасами окружают города для
– Не по имени и не по Прави жили и княжили.
– Еси дурно живут, то и правят дурно?
– Как живут, так и правят.
– Тоже верно.
Подумав, Ольга подсказала:
– О людинах нужно судить не по имени.
– По делам их, – согласился Православ. – Аще что?
Ольга в задумчивости пожала плечами:
– Теде, отче, подскажи. Буду знать.
– Городню с Тарасой в своей душе не приживай, как бы ни жила. Не имя красит человека, а человек имя. Это правило подходит ко всему, с чем в жизни приходится встречаться.
После разбора сказания Православ перешел к мироустройству:
– Наши роды сидели на земле, на которую косились завистники-воры. Не все выстояли – многие рассеялись и слились с германцами, булгарами, венграми, данами или обособились. В прошлом все почитали Триглава как Троицу, называя по-своему первопредков Сварога, Перуна, Велеса, первобога белого света, Родом, Ирием, Белом или Святовитом. Но не было в том вреда, ибо закон, данный нам для жизни, признавался всеми, пусть со своими обычаями. Он во всем, что нас окружает на земле. Все, что движется, меняется, течет, – живет своим руслом, никому не мешая, как лето и зима, чтобы жизнь во всем протекала в согласии. Волхвы приняли эти знания от богов, чтобы небесную Правь под свою земную жизнь приноровить. Плохо то, что соседи вокруг искусились кривдой, чужим умом живут.
Ольга вздохнула – не давалось ей такое учение, спросила:
– Откуда, отче, пошли русалки, лещиухи, водяницы и лешие? – подалась детским впечатлениям.
Пришлось отвлечься:
– Знаю о них по общим разговорам. С ними не встречался. Еси и бытуют в реках и лесах, их происхождение скрыто древней тайной, как тварей от дивной природы. Нам неведомы. Не познаевши их, не стоит речь вести. В наших темных лесах кто только не бродит. Богов среди них нет. Боги не из нашей земли. Мы их дети. На своей земле, они на своей. Им в нас не бывать, нам в них не бывать.
– С детства мечтала стать русалкой. – Ольга вернула Православа к своему детству. – Уходила далеко по реке, самому глубокому омуту, ныряла в него, надеясь встретить русалок и рядом с ними жить. Ни разу не показались. Дед говорил мне, что видел лешего издалека.
– Вокруг нас много загадок, всех ответов на них пока нет, ответят наши потомки, – согласился Православ. – Нам среди них жить в согласии со своим законом и обычаем, разгадки когда-то придут.
– Зато Перуна небесного видим, – подсказала Ольга.
– Где и когда его разглядела? – поинтересовался Православ, отвлекаясь от разговора от таинственных тварей.
– На небе при каждой грозе, – с недоумением ответила Ольга, – трясет грохотом и поливает землю дождем под урожай и плоды разные. Паки поражает стрелами ворогов, направляя стрелы перуновых воинов, сам мечет с небесной высоты.
– Откуда знаешь о том?
– Дед рассказывал, что так случается, когда гремит, мечет молнии и накрывает землю дождем.
– Его самого не видела, только слышала?