Первая академия. Том 3
Шрифт:
Пока Святослав поднимался, в него попали три таких струи, размолотив ему доспехи. Тогда Шереметев создал перед собой грубую каменную плиту, которая приняла на себя четвёртую струю. Я не растерялся, и рывком ушёл левее. Но Святослав заметил мой манёвр и рванул ко мне со всех ног.
Он был уже совсем рядом, обе секиры взмыли над моей головой для сокрушительного удара, но первой ударила струя пламени, в которую я вложил больше эфира, чем обычно. Во все стороны брызнули куски каменной брони, и мой противник отлетел
В ответ полетели копья. Одно пронеслось возле моего уха, второе попало мне в ногу, третье — в живот. Эфирная аура выдержала атаку, а в моих руках уже сформировалась очередная «астра». Шереметев вскочил, но сразу был свален взрывом.
Тремя пространственными рывками я переместился подальше от врага. Тот сразу и не понял, где я. Он замешкался на несколько секунда, пока поднимался на ноги. С четырёх сторон его окружили каменные плиты, а в меня опять полетели с неба конусу.
Я закрылся полусферой из огненной плёнки и сосредоточился. Через несколько секунд в Шереметева ударил «небесный столб». Клубы пламени взметнулись над полем, а когда они рассеялись, среди опалённой травы осталось лишь дымящееся тело.
Переместившись поближе, я убедился, что Шереметев мёртв. Он стал чёрным, как уголь, а на обгоревшем лице застыло спокойное сосредоточенное выражение. Смерть наступила так быстро, что Святослав не успел ничего ни понять, ни почувствовать.
— Готов! — крикнул я.
Секунданты, что стояли ближе всех, зашагали ко мне, чтобы оценить результат поединка.
— Да, Святослав Шереметев мёртв, — проговорил Вяземский со сдержанным торжеством. — Алексей Дубровский выиграл бой.
Безбородко озадаченно посмотрел на меня, затем на труп, затем снова на меня:
— С этим сложно спорить, — он извлёк из кармана пальто портсигар, вытащил папиросу и, сунув в рот, стал доставать зажигалку. Глава тайной канцелярии имел напряжённый вид. От меня не укрылась мелкая дрожь в его руках.
Оставив разбираться с трупом господина Безбородко и шереметевских дружинником, мы с Вяземским потопали к машинам. Пока никто не собирался на нас нападать.
— Поздравляю. Очередная победа за вами, — сказал Вяземский. — Вы не только владеете искусством пламени, но и хороший воин. У Шереметева не было шансов.
— Да, не было, — согласился я. — Брось он мне вызов год назад, победил бы, а сейчас — нет.
Мы удалялись от места поединка, где возле трупа суетились дружинники, и я чувствовал огромное облегчение. Неизвестно, что будет дальше, но этот человек уж точно больше меня не побеспокоит.
— Теперь императору придётся назначить нового главноуправляющего, — продолжал Вяземский. — Многие рода попытаются просунуть на эту должность кого-то из своих. Бельские, Долгоруковы, Орловы… кто там ещё. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Сами не собираетесь?
— Нет, в политику я ни
— Понимаю вас. Тоже не собираюсь туда соваться. Однако кому-то придётся порядок. Без этого никак.
— Да, нужен сильный человек, кто прижмёт к ногтю тех, что чинит произвол.
— Если такой человек придёт к власти, он прижмёт к ногтю всех. Поэтому будьте осторожны со своими желаниями.
— Это вы верно заметили, Алексей. Такое тоже бывает.
Мы дошли до машин.
— За мной могут начать охотиться Бельские. Они наверняка натравят на меня полицию, — напомнил я.
— Никто не зайдёт без моего разрешения за ворота академии: ни полицай, ни третье отделение, — успокоил меня ректор. — Вам здесь нечего опасаться. Когда приедем, лучше отдохните как следует и готовьтесь к занятиям, а все неприятные мысли выкиньте из головы.
— Пожалуй, так и сделаю.
До академии мы добрались без происшествий. Оставив машину на стоянке, я отправился в свою квартиру. После драки чувствовалось внутренне опустошение. На заклинания ушло много эфира, поэтому пришлось медитировать, восполняя баланс.
Вечером позвонил Лизе и поделился своей радостью. Она даже не поверила вначале:
— Мёртв? Святослав мёртв? Да ты никак шутить изволишь?
— Я его убил на поединке и видел собственными глазами его обугленный труп. Поэтому — нет, никаких шуток. Он мёртв.
— Ты сражался на дуэли? И ничего мне не сказал?!
— Как это не сказал? А сейчас что делаю?
— Хватит, Алексей. Почему ты мне не позвонил?
— Это что-то изменило бы?
— Нет, но…
— Ну и всё тогда. Радуйся, Лиза. Теперь жить нам станет спокойнее.
Я не был до конца уверен в своих словах. Вдруг Шереметевы захотят отомстить за своего родственника? Вдруг нападения продолжатся? Ну что ж, разобрался с одним, разберусь и с остальными. А сейчас надо просто порадоваться победе.
На следующий день первое, о чём поинтересовались Даниил и Пашка, когда мы оказались в лектории — это как прошёл поединок.
— Ты убил его? — спросил Даниил, подсаживаясь рядом.
— Да, — кивнул я. — Шереметев готов.
— Эх, жаль я это не видел. Трудно было?
— Ерунда. Но ещё раз повторяю: не болтай об этом, хорошо? Остальным не зачем знать, кто убил главу первого отделение.
— Как хочешь. Я обещал, и я сдержу слово.
Закончилась первая пара, началась вторая. Я сидел и слушал лекцию престарелого профессора, когда, протиснувшись между рядами, ко мне подошёл Комаровский и тихо проговорил:
— Господин Дубровский, вас Вяземский к себе срочно вызывает. Пройдёмте за мной.
Мы вышли из аудитории. Ректор стоял в коридоре.
— Можете идти, господин Комаровский, — велел он надзирателю, а затем обратился ко мне: — Алексей, пойдёмте. Я должен вам кое-что сообщить.