Первая академия. Том 3
Шрифт:
— Как так, не будет?
— Он обещал, что не встанет на моём пути, пока я действую «в интересах государства». Не знаю, что между ними произошло, но кажется, Орлов сам хочет убрать Шереметева, а тут подвернулся удобный случай сделать это чужими руками.
— Орлов, значит… Ну что ж, ну что ж… — озадаченно пробормотал глава рода. — Орлов — скользкий тип. Этому дьяволу верить нельзя. В тридцать первом он обещал не трогать моих родственником, а потом ты знаешь, что произошло. Как после такого его можно считать честным человеком? Нет, ни единому
Я усмехнулся про себя. Ректор-то — да, себе на уме. А Петрович как будто нет? Все они свои цели преследуют.
— Думаю, они оба хотят убрать Святослава Шереметева, — предположил я. — Он им мешает.
— А вас, Алексей — подставить. Шереметева — на тот свет, вас — в темницу, а то и того хуже.
— Вяземский? Думаете, он хочет подставить меня?
— Вяземский вряд ли на такое пойдёт, хотя… он рассказал про дуэль Орлову, чего я никак от него не ожидал. Поэтому не знаю, в какую игру он играет. Будьте осторожнее с ним.
— Тем не менее, Вяземский согласился быть моим секундантом и обеспечить защиту, если Шереметев попытается убить меня бесчестным способом.
— Секундантом? Ну пускай. Охрана вам понадобится — это верно. Меня больше тревожит, что будет потом. Орлов-то, может, и не станет вмешиваться. Не знаю, что этот гад задумал. Но вот Бельские убийство своего союзника вам с рук не спустят. И как только Шереметев сгинет, у них появится повод арестовать вас.
— Что предлагаете? Не идти на дуэль? Я не могу. Я должен драться.
— Возможно, придётся на время исчезнуть. Спрячем вас.
— Спрячете?
Идея был здравая, но мне вовсе не хотелось пускаться в бега. Я, можно сказать, только жить начал, дело своё завёл, жениться собрался… а теперь скрываться. Но, кажется, иного выхода у меня не было. Отказаться от дуэли я не мог, оставить Шереметева в живых — тоже. А попасть в лапы полиции означало бы верную смерть. Как только на моих запястьях защёлкнутся блокирующие браслеты, меня сразу же убьют.
— Да, разумеется, — ответил Пётр Петрович. — Сделаем вам поддельные документы, поедите куда-нибудь на Урал, поживёте там, пока всё не наладится, а потом вернётесь.
— А когда всё наладится?
— Сейчас точно сказать не могу. Мы готовимся. Сколько это займёт времени? Месяц, два, три… Я не знаю. Но очень надеюсь, что когда пробьёт час, вы будете с нами.
— Понятное дело. Куда ж я денусь… — проговорил я.
— Я попрошу Вяземского оттягивать дуэль как можно дольше, а сам займусь вашими документами. Вы же ни о чём не волнуйтесь и готовьтесь к поединку. Сейчас это самое главное. Если Святослав погибнет, враги лишатся очень сильного союзника. Не думаю, что кто-то из Шереметевых займёт место главноуправляющего. Насколько мне известно, его сыновья не рвутся в политику. Мы попробуем
— Шереметев умрёт, — обещал я.
— Не сомневаюсь. Я видел, как вы сражались. У этого подонка нет шансов… Знаете, Алексей, час уже поздний, — сменил тему Оболенский. — Предлагаю вам остаться на ночь здесь, я велю слугам приготовить гостевую комнату, а завтра утром вас отвезут обратно.
Я согласился и ночь эту провёл в особняке Петра Петровича. Для гостей у него было отведено целое крыло на первом этаже, где слуги приготовили мне чистую постель. А утром шофёр отвёз меня обратно в академию.
Следующая неделя была полна событий. Мы с приятелями всё же сходили в «Парадиз» — большой шумный ресторан с живой музыкой и заоблачными ценниками. Потом меня наградил ректор за первое место в состязаниях, и я получил две тысячи рублей в дополнение к государственному призу.
А ещё мы встретились с Тамарой и провели вместе ночь у меня в квартире — уже раз десятый, наверное, за последние полгода. Тамара очень волновалась, смогу ли я справиться с Шереметевым — замучился её успокаивать. Поэтому и Лизе с Машей не стал звонить и рассказывать. Мне и Тамариных соплей хватило, ещё чьих-то причитаний я уже не выдержал бы.
Но все эти события шли фоном. Мои мысли крутились, главным образом, вокруг грядущего поединка, и всё свободное время я отрабатывая атакующие и защитные заклинания. Семестр только начинался, экзамены были ещё далеко, как и подготовка к ним, а потому после лекций я заскакивал домой, быстро перекусывал и бежал на полигон, где мог проторчать до самой ночи.
И вот как-то раз, спустя неделю после моей встречи с Шереметевым, ректор снова вызвал меня к себе в кабинет и объявил, что они с Безбородко обо всём договорились. Поединок был намечен на субботу. Мне оставалось на подготовку всего два дня.
А на следующий день вечером позвонил Пётр Оболенский собственной персоной.
— Ну, Алексей, всё готово. Спокойно выходите в субботу на поединок и ни о чём не переживайте.
— Что готово, Пётр Петрович? — спросил я. — Мне сделали новые документы?
— И это тоже. Ещё раз говорю, ни о чём не волнуйтесь, мы готовы к любом развитию событий. Вяземский заверил, что будет всячески вам содействовать. А сейчас, прошу прощения, но не могу долго говорить. Надеюсь, скоро увижу вас целым и невредимым.
Волноваться, и правда, не имело смысла. Силы у меня было больше, чем у любого пятирангового одарённого, а боевые техники я освоил на очень высоком уровне. Мог легко перемещаться пространственными рывками и моментально создавать слабые «астры» и простые шары огня. Формировать мощные снаряды, естественно, приходилось дольше, но я наловчился делать это во время перемещений.
Поскольку у Шереметева была стихия земли, то сражаться с ним следовало прежде всего взрывными снарядами. Обычный огонь камню не повредит, а вот «астры» защиту земельщикам ломали очень даже неплохо.