Первая Конная
Шрифт:
Он оступился и, упав со стога, полетел вниз к ногам лошадей. Поднялся весь в сене.
Ворошилов толкнул его мордой лошади в грудь:
— Волыним, комбриг-два, волыним.
— Вторая бригада, — ответил Книга глухо, — согласно вашему приказанию, идет на рысях к месту происшествия в полном составе.
— Волыним, комбриг, волыним, — повторил Ворошилов и рванул на себя поводья.
Книга отступил на шаг.
— Во имя совести, — закричал он, — во имя совести, не торопите меня, товарищ
— Не торопить?.. — прошептал Ворошилов. — Не торопить? Вот он стоит на холмике, враг, стоит, как на картинке, и смеется над тобой. Сабли к бою!.. — пропел он, повернувшись к бригаде.
Из-за леса донеслось стонущее «Ура!».
— Согласно долгу революционной присяги, — сказал комбриг Книга, хрипя и озираясь, — докладаю реввоенсовету Первой Конной: вторая непобедимая кавбригада на рысях подходит к месту происшествия. — И клинком сабли отдал Ворошилову честь.
— Делан… — Ворошилов махнул рукой.
Дивизия двинулась вперед.
— Четвертая на прорыв пошла, — говорили раненые, прислушиваясь к шуму боя.
Стрельба смолкла, сюда доносился лишь отдаленный гул.
С места сражения прискакал, размахивая руками, Матвей:
— Братва! Братва! Товарищи! Ура! Противник бежит! По коням, братва!
— Куда, чумовой? Раненых подавишь! — сердито кричала Дуська. — Ты слышала, Варь? — спросила она.
— Да, — улыбнулась устало Варя и вдруг начала тяжело валиться на Дуську.
— Ой! Ой! — отчаянно закричала та. — Ой, убили! Ой, Варю убили!
Громкие крики заставили ее оглянуться.
Сквозь кусты продирался офицерский полк белых.
— Раненые пропадут! — крикнула Дуська и, схватив брошенную винтовку, кинулась навстречу цепи, на ходу закладывая обойму.
— Стой! Куда! — кричал ей Сурков. — А ну, марш отсюда!
— Нашел время жалеть! Герой! — зло крикнула Дуська и почти в упор выстрелила в офицера.
— Квиты! — крикнула она, увидев, как тот упал.
Сурков сеял вокруг страшные удары прикладом, раненые бились, как могли.
Справа ударил пехотный резерв. Офицеры стали отходить.
Навстречу летели тачанки. Ездовые стоя секли лошадей.
— Стой! — крикнул Ворошилов, и его лошадь встала у них на пути.
— Кадеты рубают! — выкатывая глаза, кричал ездовой.
— Тьма! Тучей прут! А бронемашин!.. — причал командир и смушковой шапке.
— Говори военным языком. Сколько?
— Не меньше бригады, товарищ член реввоенсовета, — покраснев, ответил тот.
— За мной! Вперед! — Ворошилов пустил во весь мах свою лошадь.
Бойцы рванулись за ним в контратаку. Навстречу Ворошилову летел урядник, прижав пику и согнувшись. Ворошилов рвал маузер из кобуры. Ему уже видно было рябое лицо казака.
Ворошилов оглянулся. Буденный скакал, держа в руке дымящийся маузер. Рядом боец опускал карабин.
— Вот так денек… — смущенно крикнул Ворошилов.
— У тебя что в руках, револьвер или?!.. — зло крикнул Буденный. — Кто разрешил лезть в драку? Я Ленину доложу! — И вдруг улыбнулся: — Наша берет, Клим! Наша!
Ворошилов принял правее, обнял на скаку Буденного и прижался к его щеке.
Бойцы с несмолкаемым «Ура!» неслись следом за ними.
Белых теснили к Дону.
Впереди строя белого эскадрона скакал всадник па статном сером коне.
— Полковник Калинин! — крикнул Буденный и выслал коня вслед.
— Командарм! — пронеслось над рядами буденновцев.
Рослый полковничий конь тяжелым скоком шел на Буденного. Сверкал на солнце длинный и прямой палаш.
Буденный поднялся на стременах, взвилась вверх шашка.
Ахнуло поле от победного удара.
Бригада повернула на белых, потерявших своего командира.
Сшибаясь и крутясь, все понеслось в сторону Дона.
Покрывая сплошь всё пространство — от холмов до реки, — беспорядочными группами неслись белые. Достигнув реки, всадники с ходу кидались с обрыва.
Следом за казаками вскачь неслась батарея. У самого берега орудия смяли конных и, цепляясь осями, с полного маха влетали в реку. Высоко взметнулись каскады брызг. Слышались крики и вопли тонущих.
«Гусар» штыком сбил офицера и, прыгнув на его лошадь, обрушил клинок на голову поручика. Тот ткнулся вперед, повис на поводьях и боком сполз на землю.
Офицер поднял пику и неумело размахивал ею.
— Отдай пику, вшеблародие! — страшным голосом крикнул Тихомолов. Он наотмашь ударил офицера, перехватил клинок в зубы и, на лету поймав пику, рванул ее на себя. С треском лопнул френч. Пашка перебросил клинок в левую руку и вздыбил коня. — Владеть сперва научись! — Он проткнул офицера пикой, вышиб его из седла, крикнул хрипло: — А тогда и воюй!
— Ах, Дундич! Добрый вояка! — приговаривал Буденный, врубаясь в самую гуту. Он видел, как Дундич и-скусно управлял конем, сеял страшные удары вокруг.
Видел он, как под Книгой убили лошадь и как два белых казака кинулись, чтобы добить его, как Логинов, молодой кубанский казак, поднял Книгу в седло и умчал из-под носа казаков.
Прорвав ряды буденновцев, вынеслась группа офицеров. Среди них выделялись двое. Они, отлично владея конем и оружием, свирепо рубили.