Первая любовь королевы
Шрифт:
Ее глаза сузились:
— Эти Говарды… Вот кого нужно винить, будь они прокляты! Вот кто виноват, отец Гэнли!
Она прошлась по комнате, ловко перебросила шлейф через руку, от чего он лег красивыми крупными складками, и сказала, чуть капризно повернув голову:
— А жизнь моя не кончена, будьте уверены. Все еще только начинается. Да они все в обморок упадут, когда увидят меня! Я справлюсь с тем, кто победит, клянусь своей душой!
— Господи, дитя мое, да как же вы можете знать заранее?
Она передернула плечами и сказала легкомысленно, как и надлежит в шестнадцать лет:
— Говорят, такое знание женщинам дается от рождения. Вот
Джейн вышла, сама себе удивляясь. За последние часы с ней и вправду произошла перемена. Ничего стыдного не находила она теперь в том, чтобы явиться на трибуну и видеть все своими глазами. Раньше ее принуждали к этому. А теперь… теперь она пойдет сама!
Почему бы не понаблюдать за полусотней глупцов, готовых убивать друг друга из-за нее? Наоборот, она явится и посмотрит! И посмеется вдоволь! И пусть кто-нибудь из йоркистов попробует унизить ее — она носит имя Бофоров и всем даст понять, что это такое.
Отец Гэнли не знал о том, что думала его воспитанница, и вышел вслед за ней, по-монашьему сунув руки в рукава сутаны и сокрушенно качая головой.
Первый турнир прошел ни шатко, ни валко, ибо ясно было, что не из-за ястреба и драгоценной цепи приехала сюда основная часть рыцарей. Хотя, конечно же, много интересного было и в этом состязании. Бились не все рыцари сразу, а по одному представителю от каждой стороны. Семнадцать раз рубились канаты и герольды приглашали к бою.
Герцог Йорк, огромный, ослепительный в своих сияющих доспехах, легко выбил из седла герцога Солсбери, своего шурина, да это и не мудрено было: шурин был много старше и к тому же не славился как турнирный боец. Во второй стычке сошлись юный Эдуард Плантагенет, недавно посвященный в рыцари, и грозный увалень Фокенберг, прозванный Бешеным. Эдуарду было всего шестнадцать, он не имел никакого опыта, и народ на трибунах и за частоколом искренне сожалел, что жребий определил юнцу такого соперника.
Как и следовало ожидать, Бешеный вышиб мальчишку из седла, но, всем на удивление, лошадь бастарда всхрапнула и дико встала на дыбы. Фокенберг от неожиданности выпустил поводья и свалился наземь, прямо на спину.
Лежал и барахтался в своих тяжелых доспехах, как камбала, выброшенная на берег. Трибуны умирали от хохота, а бастард неистово рычал и слал из-под глухого забрала проклятия, призывая оруженосцев.
Чуть позже, приведенные в порядок, молодой Эдуард и Бешеный схватились на палицах, и уж тут-то, конечно, мальчишка быстро потерпел поражение. Разъяренный и униженный недавним падением, Фокенберг будто с цепи сорвался и стал молотить палицей так, словно это был не турнир, а бой не на жизнь, а на смерть. Эдуард, испуганный, отступал, споткнулся, рухнул на одно колено, потом вовсе упал, но и это бы его не спасло, если б не послышался спасительный голос главного герольда и один из маршалов не бросил на поле свой жезл.
Трибуны рукоплескали. Эдуард был побежден, однако каким же молодцом он оказался в свои шестнадцать лет! Высокий, хорошо сложенный, он вызывал восхищение, а когда снял шлем, все увидели, что у мальчика густые светло-русые кудри и весьма приятное, правильное лицо. Он был настоящий красавчик, весь в отца! Стоял неистовый возбужденный гул, когда красивая леди Филдинг, забыв о приличиях, сбежала по ступеням вниз и повязала на руку побежденному свой шелковый шарф. Эдуард покраснел до корней волос, обернулся и звонко прокричал:
— Готов
— Вот ему бы быть принцем Уэльским! — говорили некоторые.
Чуть позже герцог Йорк вышиб из седла Бешеного, отомстив таким образом за сына, и из всех участников остались только двое непобежденных: сам рыцарь-зачинщик и молодой граф Уорвик.
Последний тоже возбуждал всеобщий восторг. Многие бились об заклад, ставя на одного из них, но мнение большинства склонялось в сторону герцога. Каково же было удивление, когда противники сшиблись в страшном ударе и щит герцога был пробит! Да, копье Уорвика пробило герцогский щит в самой середине восходящего солнца [86] , пробило насквозь, вышло с другой стороны и вонзилось в грудь. Сильно подавшись назад и взмахнув руками, герцог полетел на землю. Уорвик тоже зашатался в седле, но с превеликим трудом удержался.
86
Восходящее солнце было в гербе Йорков.
Ропот пробежал по трибунам: уж слишком странным оказался этот поединок. Уорвик молод и не так опытен, как герцог, к тому же, герцог много массивнее. Может, у Уорвика копье было не затуплено и он нарушил турнирные правила? Пока оруженосцы помогали герцогу встать на ноги, герольды проверяли оружие его молодого соперника. Все Невиллы поднялись со своих мест, наблюдая за происходящим, оскорбленные уже самой этой проверкой. Однако подозрения были напрасны. Зазвучали трубы, и с трибуны судей было громогласно объявлено:
— Воином-победителем стал, с помощью Божией, сэр Ричард Невилл, граф Уорвик, рыцарь Медведя!
Раздался шквал аплодисментов. Молодого Уорвика многие любили — и мужчины, и женщины. Он был прост в обращении, знал своих солдат поименно, не гнушался обществом простолюдинов и не считал унижением повеселиться в компании обыкновенных йоменов [87] , даром что сам был большой вельможа, близкий родственник Йорков.
Его победе радовались. Зрители рукоплескали, кричали, приветствовали, когда он, снова вскочив на коня, объезжал ристалище — высокий, худощавый, величественный, в рогатом шлеме, увенчанном фигуркой медведя, держа копье, оказавшееся в Бедфорде непобедимым, вертикально. И не одна дама ревниво поглядывала на юную графиню Уорвик, улыбавшуюся и махавшую рукой своему супругу. Увы, Ричард Невилл был уже занят, его женой была знатная леди из рода Бьючемов, она же родила ему и прелестную дочурку, так что оставалось утешаться тем, что Уорвик частенько поглядывал в сторону и свет для него на жене, как говорится, клином не сошелся.
87
Йомены — здесь: стрелок, лучник.
Приветствуя Уорвика, люди судачили о недавнем неожиданном поражении рыцаря-зачинщика — ведь подумать только, его щит оказался пробит в самой середине солнца! Герцог был не то чтобы ранен, но слегка оцарапан поврежденным панцирем, да и не в этом было дело. Поражение Йорка, да еще такое символичное, заставляло думать: а уж не предвещает ли это закат его звезды? Потерпеть поражение от руки Невиллов, лучших друзей! Надо же, а до последней минуты все были уверены, что победителем станет сам рыцарь-зачинщик, непревзойденный турнирный боец!