Первая печать
Шрифт:
«Двадцать лет? – растерянно подумала Фиоре. – О чем он?..»
– О каких странных вещах ты говоришь? – спросил Эльер изменившимся голосом.
– О снах, – ответил грешник. – И о тех, кто не смог проснуться.
Вот теперь стало по-настоящему тихо. Никто из горожан не ожидал такого поворота – ни те, кому не терпелось намять бока нарушителю заповеди, ни те, кто просто намеревался понаблюдать за расправой со стороны и поразвлечься на свой лад. Им всем вдруг показалось, что от худощавой фигуры с дорожным мешком за спиной веет странной силой – это чувство настораживало и пугало даже смельчаков, которым нипочем были
По крайней мере, почти не боялась…
– Откуда ты узнал? – спросила она и невольно вздрогнула, ощутив его золотой взгляд. – Ведь никто из посвященных в эту тайну не смог покинуть Эйлам!
– Вероятно, кое-кто все же вырвался на волю. – Помедлив, он прибавил: – Иначе бы меня здесь не было.
«И меня, – мысленно проговорила Фиоре. – Я была бы сейчас на дне провала».
– Постойте-ка! – Эльер наконец-то нашел в себе силы заговорить и вмешался. – Вижу, нынешнее утро выдалось необычным во всех смыслах. О снах не говорят на улице, поэтому… никогда не думал, что придется это сделать… я приглашаю тебя к себе домой, грешник. Там и побеседуем. – Золотоглазый молча кивнул. – Фиоре, ты тоже пойдешь – расскажешь, что случилось на мосту!
«Прости, Кьяран, – подумала она. – Придется тебе самому начать уборку…»
– Меня зовут Теймар Парцелл, – сказал грешник. – Можно просто Теймар.
В комнату для гостей Эльер их не позвал, ограничился кухней – впрочем, достаточно чистой и просторной. Его служанка, сердито ворча и поглядывая на Теймара с нескрываемой враждебностью, убрала со стола и сама убралась восвояси. Теперь все трое сидели и выжидающе смотрели друг на друга: Эльер был мрачнее тучи, физиономия грешника не выражала никаких эмоций, а Фиоре все никак не могла определиться между робостью и любопытством – первая заставляла ее все время отводить взгляд, а второе, наоборот, вынуждало рассматривать странного гостя, подмечая каждую деталь, каждую мелочь.
Ей даже захотелось нарисовать его портрет…
– Откуда ты взялся? – спросил Эльер, и прозвучали эти слова не очень-то приветливо. – Как ты узнал о нашей беде то, чего не может знать никто за пределами Эйлама?
– Все довольно просто, – раздалось в ответ. – Я путешествую по миру, знакомлюсь с разными людьми… и не только с людьми. Этой зимой со мной приключилась интересная история, о которой можно рассказать позже – она к делу не относится, – и одним из ее участников оказался уроженец Эйлама. Он покинул город около семнадцати лет назад, но сохранил одно воспоминание, заинтересовавшее меня, – о женщине, которая погрузилась в сон, подобный смерти, и очутилась в некоем загадочном месте…
– Постой, – перебил грешника Эльер, растерянно хмурясь. – Это точно была женщина? Взрослая?
– Мой друг говорил, она была женой торговца, – сказал Теймар. – Сам он тоже недолгое время провел в мире снов, но смог вернуться обратно. Собственно, это все, что он мне рассказал.
Фиоре вздрогнула: ей вдруг показалось, что грешник солгал.
– Вот оно как… – протянул Эльер, откидываясь на спинку стула. – Хм… ну и задал ты мне задачку, Теймар Парцелл. Скажи, а ты ничего больше о нашем городе не слыхал… необычного?
– Нет.
– Даже
Золотые глаза сверкнули, на тонких губах появилась улыбка.
– Я летаю без карт – они все равно ненадежны в ваших землях, где то горы с места сдвигаются, то море нападает на сушу. Тут красиво, не спорю… но я бы поостерегся жить в таком месте.
– Не всем дано выбирать, – с тяжелым вздохом проговорил Эльер. – Ладно, сейчас я кое-что тебе поведаю, странник, только прежде разберусь с одной своенравной девицей, от которой что ни день – новые неприятности. Фиоре?
– Я слушаю, – пробормотала девушка.
– Давно хотел тебе сказать, дитя, – начал торговец без тени прежней враждебности, чем немало удивил свою собеседницу, – что кое-кто в квартале подметил одну неприятную закономерность: туман над мостом собирается именно в те дни, когда Кьяран вызывает тебя к себе по утрам. Тебе это не кажется странным?
– Нет, не кажется, – ответила она и машинально потянула рукава вниз. – Просто случайность… ничего более.
– Так я и думал. Мне стоило большого труда убедить кое-кого в том, что это обычное совпадение. Но если оно станет необычным… ты понимаешь, о чем я?
«…Фиоре странная, – внезапно всплыли в памяти слова, подслушанные много лет назад. По спине прошел холодок, ладони моментально покрылись липким потом. – Она не такая, как другие дети. Кьяран должен был бы это понимать, но его ослепила любовь. Или, может быть, все дело в магии фаэ?..»
– Я не знаю, о чем вы говори… – начала девушка, и тут грешник перебил ее:
– Не люблю быть невежливым, но этот разговор лишен смысла, – произнес он немного насмешливо. – Я запечатал мост, он не будет призывать фаэ тумана, по крайней мере, в течение ближайших тридцати лет. Его дьюсу не справиться с моей печатью.
– Призывать фаэ? – переспросил растерянный Эльер. – Ты не мог бы… пояснить?
– Пятнадцать лет назад, когда мост был построен, его одушевил очень сильный дьюс, – сказал Теймар. – Примерно в полтора раза сильнее, чем требовалось. Такое случается нередко, но заканчивается хорошо лишь в том случае, если рядом оказывается умелый печатник, потому что дьюсы выше двенадцатого уровня не просто разумны – они коварны, опасны, своенравны, да к тому же весьма болезненно воспринимают заточение в какой-нибудь рукотворной вещи и всячески пытаются вырваться на волю. Впрочем, для этого нужен где-то двадцать пятый или даже тридцатый уровень, поэтому дьюс-неудачник, исчерпав свои возможности, переходит к мелким пакостям – в надежде, что люди устанут и решат сами от него избавиться…
Эльер вскочил, с грохотом опрокинув стул.
– Он сбрасывал прохожих в пропасть! Это, по-твоему, мелкие пакости?!
– Вы ошибаетесь, почтеннейший, – невозмутимо ответил грешник. Его спокойствие вынудило торговца взять себя в руки. Эльер потер ключ-кольцо, и стул, повинуясь приказу хозяина, сам вернулся на прежнее место. Теймар продолжил: – Он никого не убивал сам, а призывал фаэ – и те расправлялись с одинокими путниками, чья воля оказывалась достаточно слаба. Готов спорить, странные песни в тумане слышали многие, но большинству хватило благоразумия не прислушиваться… а милейшей Фиоре сегодня повезло, что я оказался рядом.