Первая после бога
Шрифт:
Секретарша весь разговор явно не только прекрасно слышала, но и видела – на то она и призрак.
– Разве это злить? – грустно вздохнула хирург. – Я планировала у него кусок печени выгрызть, а получилось только кровь немножко попортить. Нет в мире совершенства.
– Что-то мне подсказывает: нервничаешь ты, доктор Кассел, – призрак сдвинула очки на кончик носа, подозрительно врача рассматривая. – И, кажется, нашёптывает мне это жизненный опыт. Осмелюсь предположить, данная нервозность с мужчиной связана. Тем самым, который сюда утром наведывался.
–
– Представительным таким, – охотно пояснила секретарша. – По виду военным, с тростью. Никого не напоминает?
– И что ему нужно было?
– Да, собственно, не так много. Вот, лютики принёс. Я их уж по собственному почину в вазу поставила. Ты же всё равно забирать не станешь, – леди Эр кивнула на замысловатый букет из роскошных нежно-розовых, кремовых и белых цветов. – А на словах велел передать, что оговорённые два месяц не побеспокоит. Но визитку – на случай, если что-то потребуется – оставил. Сказать, где визитка-то лежит?
– Не надо, – выдохнула Дира, тяжело на стол опираясь – от накатившего облегчения аж позвоночник обмяк. – Оставь себе. И если он ещё раз явится, скажи, что я померла.
– Шутишь? – неодобрительно поджала губы секретарша.
– Шучу, – согласилась Кассел. – Но ты всё равно передай. И знаешь что? Я ненавижу розы.
– Согласна. Мне тоже бриллианты куда больше нравятся, – кивнула Эр, возвращая очки на место. – Только почему-то не дарит никто. Да и при жизни не баловали. Всё-таки мужчины удивительно недогадливы. И это, надо заметить, отравляет радость бытия.
А вот тут Кассел правоту секретарши никак признать не могла. Повышенная догадливость мужского пола лично её бытие только усложнило бы. Пусть уж розы. С ними приёмная завотделением даже уютнее стала. Всё польза.
***
Проекция, таинственно подсвеченная оранжево-жёлто-красными переливами, смахивала то ли на ёлочную игрушку, то ли на ведьминский хрустальный шар, то ли на корзинку с нитками, в которую целую стаю котят запустили. Но ни на что серьёзное, научно-медицинское она не походила точно. Что не мешало Дире напряжённо хмуриться, тыча пальцем в паутинное переплетение сияющих шнурков и клякс. В этот момент доктор сама колдунью, пытающуюся разглядеть туманное будущее, напоминала.
И грядущее ей явно не нравилось.
– Слушай, док, а у тебя муж есть? – скучливо поинтересовался младший Варос, нервно косясь на проекцию.
Бравый спортсмен, на смотровой кушетке развалившийся, прилагал поистине титанические усилия, чтобы выглядеть вальяжным, гордым, и утомлённым творящейся тягомотиной – крутым, в общем. Вот только вид собственных мозгов, рядом крутящихся, его слишком откровенно нервировал. Да и бурчание Кассел, походящее не то на заклинание, не то на грязные гоблинские ругательства, настораживало.
– Муж есть, – хмуро ответила Дира. – Но я не замужем. И если ты хочешь убедить меня, что не обсудил уже это проблему с половиной больницы, то придётся очень постараться. И всё равно не поверю. А лучше вынь-ка ты, наконец, руку из-под головы и ляг нормально. На меня впечатление можно не производить.
– Так ты разрежь да посмотри, – радостно скаля безупречные зубы, ответил Рейн.
Но послушно вытянулся, как требовалось. И даже ногу, лихо на колено закинутую, выпрямил. Хороший мальчик. В смысле, пациент идеальный.
– А всё-таки чего ты не разведёшься? – не отставал блондин.
– И это не секрет, – буркнула Кассел, наклоняя голову к плечу.
К сожалению, и из этого положения картинка лучше не смотрелась.
– А, может, я от тебя хочу?
– Чего ты от меня хочешь, чума ходячая? – вздохнула Дира, выключая кристалл и щелчком активируя планшет, чтобы занести результаты обследования в карту.
В том, что ей от вопросов отвертеться не получится, доктор ни секунды не сомневалась. За те два с лишним месяца, что она Вароса наблюдала, Кассел успела усвоить: у близнецов, кроме внешности, имелась лишь одна одинаковая черта – завидное, просто нечеловеческое упорство. Только старший предпочитал по-бараньи стену лбом долбать, а младший прилипал пиявкой и не отставал, пока своего не добьётся.
– Знать хочу, почему ты до сих пор неразведённая, – садясь и педантично волосы за ухо заправляя, ответил Рейн.
Хоть шрам и успел превратиться в аккуратную белую ниточку, блондин всё равно выбривал висок. И в мотивах, заставляющих его это делать, не сознавался.
– Потому что брачный контракт подписан на традиционных условиях. То есть всем моим имущество, в том числе и по наследству полученным, распоряжается муж. И по нашей договорённости супружник лапу в мои счета не запускает, только пока брак действителен, – рассеянно ответила Дира, быстро водя стилом по отполированной медной пластине.
Планшет судорожно помаргивал огоньком, давясь врачебным почерком, выплёвывая на экран буквы вперемежку со странными символами. Кассел это не смущало. Для расшифровки записей интерны имелись. Всё равно ничего более полезного для общества они сделать не в состоянии. Долг куратора и состоит в том, чтобы обеспечить бездельников работой. А то взяли моду за врачами следить!
– Так ты богатая, что ль? – хмыкнул Варос.
– Смотря что считать богатством, – пожала плечами Дира. – По твоим меркам, наверное, нет.
– А вот если он сам захочет? Ну, цыпочку помоложе подцепит и она его захомутать решит? Тогда чего?
– Слушай, отстань, а!
– Нет, ну ты ответь!
Слова «отстань», «не твоё дело» и «нет» в лексикон гордости империи не входили. Кстати, старший их, кажется, тоже выучить забыл.
– Стану надеется на его порядочность, – огрызнулась Кассел.
– А она есть? – прогудело из угла.
Всё-таки Дира вздрогнула. Старший близнец обладал просто-таки магической способностью мимикрировать под обстановку. Да так, что о его присутствии доктор забывала мгновенно, даже зная: тут он – сидит, наблюдает, выводы непонятные делает. Правда, когда это ему требовалось, Кэп занимал всё доступное пространство, сколько бы его ни было.