Первая роза Тюдоров, или Белая принцесса

Грегори Филиппа

Закусив губу, я помотала головой.

— Господи, как же это возможно?

— А ведь я тебя спрашивал! — Он был так ужасен, что я даже дыхание затаила.

— Разумеется, мне это и в голову прийти не могло, — с трудом вымолвила я. — Как можно представить себе, что этот мальчик — мой кузен Эдвард Уорик? Всем известно, что Эдвард Уорик находится в Тауэре. К тому же мы только что всем его показали. Ты же сам хотел, чтобы его увидел весь Лондон.

Генрих мрачно усмехнулся.

— Да, хотел. По моему приказу они шли бок о бок с Джоном де ла Полем, моим другом и союзником. А теперь «мой друг», Джон де ла Поль, который во время торжественной мессы преклонял колена рядом с настоящим Эдвардом, отвез какого-то мальчишку в Ирландию и во всеуслышание называет его Эдвардом Уориком! Они устроили в Ирландии точно такое

же представление, какое устроили и мы, доказывая, что Эдвард Уорик жив, здоров и невредим и находится в Лондоне! Говорят, что этот мальчишка уже собирает войско. Джон де ла Поль прошел с ним через весь Дублин до кафедрального собора, и в этом соборе его короновали как короля Ирландии, Англии и Франции. Просто взяли какого-то мальчишку с улицы и сделали королем! Надели ему на голову корону, возвели на престол соперничающего со мной государства, святым елеем помазали! Только представь себе, они короновали нового правителя Англии! Называют его королем Йорком! Что ты на это скажешь?

Я вцепилась пальцами в вышитое покрывало, словно пытаясь удержать себя в реальном мире, не уплыть в это море иллюзий, громоздящихся одна на другой.

— А в реальной жизни он кто? Этот мальчик, кто он?

— Во всяком случае, не твой брат Эдуард. И не твой брат Ричард, если ты на это надеешься, — презрительно бросил Генрих. — У меня повсюду шпионы имеются, так что я еще десять дней назад выяснил истинное происхождение этого мальчишки. Полное ничтожество! Самый обыкновенный парнишка, которого какой-то священник, имевший на меня зуб, натаскал на исполнение роли принца. Этот мерзкий старый трюкач, весьма недоброжелательно настроенный и страстно мечтавший о возврате былых времен и о возвращении на трон Йорков, научил мальчишку, как надо себя вести. Твоей матери, должно быть, показывали по десять таких мальчишек в день, чтобы она выбрала одного, подходящего. За это она расплачивалась своей пенсией, которую, между прочим, я ей выдаю. Но этот священник очень важен для нас. Он ведь действовал не в одиночку. Кто-то ему хорошо заплатил, чтобы он сделал из уличного мальчишки принца-претендента, за которым пойдут люди, поднимутся на восстание, приведут его к победе, а потом кукловоды вытащат наружу настоящего принца, который и займет трон.

— Приведут его к победе? — тупо повторила я предательские слова.

— Если сумеют. — Генрих тряхнул головой, словно отгоняя от себя опасный призрак собственного поражения. — Но победа эта весьма вероятна. У самозванца имеется в распоряжении довольно большая армия, оплаченная твоей теткой-герцогиней и другими членами твоего семейства: прежде всего, разумеется, твоей матерью, еще одной твоей теткой, Элизабет, и, как я подозреваю, твоей бабкой. Впрочем, в последнем я совершенно уверен. Кроме того, самозванца поддерживают ирландские кланы. Мой дядя, Джаспер Тюдор, говорит, что ирландские воины абсолютно дикие и неуправляемые. А впоследствии мы, возможно, убедимся, что мальчишка пользуется также поддержкой значительной части англичан. Разве можно сказать наверняка, кто в этом случае победит? Когда он поднимет свое боевое знамя, эти предатели вполне могут перейти на его сторону. Когда он крикнет: «За Уорика!», они могут ринуться за ним следом — хотя бы во имя прошлого. Да теперь, возможно, все они будут за него, ибо им кажется, что они меня испытали и решили, что я — правитель недостаточно энергичный. Вот они и хотят вернуться к старому, привычному, точно пес, спешащий сожрать собственную блевотину. — Генрих вопросительно посмотрел на меня, по-прежнему сидевшую на смятой постели. — Что ты на сей счет думаешь? И что на сей счет думает твоя мать? Неужели она надеется, что какой-то претендент из числа йоркистов способен управлять Англией? Неужели англичане способны переметнуться на сторону какого-то самозванца только потому, что он выступает под знаменем Белой розы?

— «Кукловоды вытащат наружу настоящего принца»? — Да, кажется, именно так он сказал. — Но откуда они его возьмут?

Но Генрих и не подумал мне отвечать; он лишь жутко оскалился, словно у него не хватало слов, чтобы снова мне все это объяснять.

Некоторое время мы оба молчали, потом я, охваченная ужасом, прошептала:

— И что же ты теперь будешь делать?

— Соберу все войска, какие смогу, и начну готовиться к очередному сражению, — с горечью ответил он. — Я-то думал, что уже

завоевал эту страну, однако — так, впрочем, было и с моей женитьбой на тебе, — никогда нельзя быть полностью уверенным, что дело доведено до конца. Да, я выиграл великую битву и был коронован как король Англии, но теперь англичане готовы короновать другого, самозванца, а я снова вынужден сражаться за свой трон. По-моему, в этой стране бесконечных туманов и невероятного множества кузенов абсолютно ни в чем нельзя быть уверенным.

— А как поступят они? — снова шепотом спро-сила я.

Он посмотрел на меня с такой ненавистью, словно и я, и все мои ненадежные родственники уже стали предателями.

— Если они победят, то попросту подменят одного мальчика другим.

— Подменят?

— Самозванец незаметно ускользнет, а настоящий принц займет его место и взойдет на трон. Тот самый мальчик, который в настоящее время где-то скрывается, живет себе спокойно и без опаски ждет, когда его вернут к настоящей жизни.

— Что значит «вернут к жизни»?!

— Да то и значит! Создадут заново. Из ничего. Вернут из царства мертвых.

— Кого «вернут из царства мертвых»?

Он презрительно меня передразнил, уже направляясь к дверям:

— «Кого»! А ты как думаешь? Или ты знаешь, кто это должен быть? — Я промолчала, а он невесело хохотнул и сказал: — Ладно, сейчас я вынужден с тобой проститься, моя красавица, но я очень надеюсь, что вернусь в твою теплую постель, будучи королем Англии.

— А как же иначе? — глупо спросила я. — В качестве кого еще ты можешь ко мне вернуться?

— В качестве мертвеца! — не моргнув глазом, ответил Генрих.

Я мигом соскользнула с постели и бросилась к нему, протягивая руки. Он ласково сжал их, но к себе меня не привлек, а так и держал на расстоянии вытянутой руки, внимательно вглядываясь в мое лицо, словно искал там признаки обмана и предательства.

— Как ты думаешь, твой брат Ричард у герцогини прячется? — как бы между прочим спросил он, словно этот вопрос его не слишком интересовал. — И явит себя как плод длительного сговора между ней и твоей матерью? Наверное, твоя мать отправила его к ней, как только ему стала грозить опасность? А в Тауэр сунула подменыша? Он ведь, должно быть, все эти четыре года спокойно прожил у твоей тетки? Спокойно выжидал, когда ради него разразится война? Тогда он сможет вылезти из укрытия и с торжеством взойти на престол! Точно Иисус, поднявшийся со смертного ложа, нагой, прикрытый лишь плащаницей, весь в боевых ранениях! Торжествуя над смертью и надо мной!

Я не могла посмотреть ему в глаза.

— Не знаю, — пролепетала я. — Я ничего не знаю. Клянусь Господом, Генри…

Он остановил меня.

— Не давай ложных клятв, — сказал он. — На моем пути было достаточно людей, которые по десять раз на дню клялись мне в верности и предавали меня. От тебя я хочу услышать только одно: правду, просто правду.

Но я стояла перед ним и молчала, и он, словно поняв, что между нами не может существовать «просто правды», кивнул и вышел из комнаты.

Замок Ковентри. Лето, 1487 год

Генрих предупредил свою мать и меня, что нам в его отсутствие следует делать вид, словно наша поездка по стране спокойно продолжается, мы по-прежнему наслаждаемся чудесной летней погодой и ни о чем не тревожимся. И мы действительно постоянно приглашали к себе музыкантов и артистов, устраивали танцы и живые картины, а вскоре намечался еще и турнир, на который все лорды должны были прибыть в Ковентри, как на празднество. Но при этом каждому следовало привести с собой свое войско, полностью экипированное и готовое к войне с Ирландией. Мы должны были демонстрировать полную уверенность и спокойствие, но тайно готовиться к войне.

Миледи оказалась на это не способна. Она не могла притворяться королевой в окружении счастливых придворных, когда каждый день из Ирландии прибывал очередной гонец с новой порцией самых неприятных новостей. Джон де ла Поль и Франсис Ловелл высадились в Ирландии с мощным, хорошо обученным двухтысячным войском, и теперь миледи даже на ходу постоянно перебирала бусины четок и шептала молитвы во спасение своего сына, во избавление его от опасности.

Мы узнали — и Генрих был прав, предполагая это в разговоре со мной, — что в Дублине был коронован некий принц Эдвард Уорик, которого провозгласили законным правителем Англии, Ирландии и Франции.