Первая сказка
Шрифт:
— Ом-аа! — воскликнул Та-та, поднимаясь и простирая руки к Солнцу. — Ом-аа ва! Да ма! Великий бог! Даруй нам эту добычу! Позволь нам съесть ее, как я съедаю эту землю — МА! — Та-та проглотил земляной шарик. — Но! Убей ее!
Но-та сидел чуть поодаль и, усмехаясь, следил за странными действиями Отца. Голова Калеки была склонена немного на бок, рот приоткрыт, и в выражении его лица, как показалось Та-та, не было ни восхищения мудростью вождя, ни преклонения перед могуществом светящегося Духа.
— Та-та да ма! — стукнул себя в грудь Та-та, но Калека и на этот раз только усмехнулся.
— Ом! — добродушно заявил
— Хо! — рявкнул рассерженный Та-та, приказывая Калеке следовать за ним.
Он шел по свежему кабаньему следу: отпечатки копыт виднелись кое-где на влажной земле, кусты сохранили запах животных, и время от времени Та-та замечал темные пятна крови, оставленные раненым зверем. Они прошли всего несколько сотен шагов, когда из груди Та-та вырвался торжествующий крик: впереди он увидел лежащего на боку кабана. Из спины его торчало копье, земля вокруг намокла от крови. Зверь был мертв.
— Аа ва! — воскликнул Та-та. — Та-та да ма!
Калека был потрясен до глубины души. Отец оказался куда могущественнее, чем это можно было предположить. Но-та присмирел и больше не насмехался над Та-та. Они набрали хворосту и двинулись в обратный путь: Калека волочил за задние ноги тяжелую тушу, Сероглазый нес сухие ветки для костра.
Войдя в пещеру, Та-та был весьма удивлен громким шумом, раздававшимся из жилища огня. Прислушавшись, он понял, что шум этот — ни что иное как голоса множества одновременно говорящих людей. Он разбирал знакомые слова… Сомнений не было: стараниями Ма-ма вся Семья за время его отсутствия научилась разговаривать!
Та-та прошел во внутреннюю пещеру и бросил хворост на пол.
Люди притихли при его появлении, только Ма-ма сочла своим долгом прокомментировать возвращение вождя:
— Та-та ма аа! — Могучий ТА накормил огонь!
Чужие мысли захлестнули сознание Та-та. Картинки наплывали одна на другую, безнадежно запутываясь и сливаясь в нелепые бессмысленные химеры. Усилием воли он отогнал их. В такой толпе способность видеть мысли оказалась бесполезной.
Та-та успел заметить изменение обстановки: кто-то поставил в каменную нишу в стене пещеры закопченный череп Отца. Мерцающие языки пламени освещали его снизу, придавая и без того страшноватому предмету еще более жуткий вид. Та-та невольно вздрогнул, впрочем, он не мог отрицать, что этот череп, несомненно, будет способствовать благополучию Семьи и мощи Аа.
Во внутреннюю пещеру ввалился запыхавшийся Но-та с тушей кабана. Кабан был встречен восторженными криками.
— Ма! Ва! — орали проголодавшиеся люди.
— Та-та да ма! — восхищенно произнесла Ма-ма, и ее голос, спокойный и сильный, перекрыл все остальные. И тут один из подростков, вальяжно растянувшийся на обрывке шкуры у самого очага, протянул лениво:
— Ом да ма.
Та-та почувствовал, как волосы вздыбились у него на загривке. Он был рассержен и огорчен таким поведением своих соплеменников. Едва научившись произносить слова, они уже использовали их на свой лад и совершенно неподобающим образом.
«Все мы медведи!» Это надо же! Та-та начинал понимать, какую они с Ма-ма совершили ошибку, дав слишком много воли этим людям и приравняв их таким
Та-та подбросил веток в угасающий костер и сел на пол.
— Ом-аа, — бормотал он себе под нос, так, чтобы никто его не услышал. — Хо аа! Подскажи мне, что делать!
Та-та размахивает дубиной прежнего Отца. Молодые братья в ужасе разбегаются по углам пещеры. Но вот дубина вспыхивает ослепительным пламенем, огонь заполняет помещение, и все исчезает.
Легче всего было вернуться к тому положению вещей, которое существовало во все времена. Силой заставить людей подчиниться. Стать таким же Отцом, как тот, кого они вчера съели. Но великий Аа не желал этого.
Все молодые братья похожи на старого Отца. Вдруг фигуры братьев вспыхивают; огненные языки лижут их плечи и волосы, затем сливаются в один сияющий круг. А у братьев снова появляются их собственные лица.
Наконец-то Та-та понял все. Молодые братья, да и женщины тоже, сожрав Отца и дав волю своим долго сдерживаемым желаниям, возомнили себя — все без исключения — полноправными Отцами. Но тут-то они ошибались! В Семье не было больше Отца-человека, как не было медведя — Дарующего Жизнь. Отцом для них отныне был Ом-аа, неугасимое пламя. Ему они отдали свою силу, он поглотил их ТА, подобно тому как прежний Отец лишил мужской силы Калеку. Ом-аа собрал в себе всю мощь Отца, медведя, Та-та и всех юношей и подростков Семьи. Значит, теперь все женщины племени и вся еда принадлежат ему, и каждый, кто посягнет на права огненного бога, будет жестоко наказан.
Та-та сурово оглядел своих сородичей. Как ему передать им свое знание? Как объяснить им новый закон, по которому они должны теперь жить?
И Ом-аа пришел на помощь своему верному сыну, предоставив ему возможность донести до людей свое слово.
Длиннорукий У-та крепко обнял трепещущую от страсти сестру и попытался соединиться с ней. Внезапная невыносимая боль исказила его лицо, и юноша с криком отстранился от женщины. Свежая рана на его звере открылась, и кровь потекла на камни.
Та-та вскочил на ноги и выпрямился во весь рост. Пламя освещало его стройное тело, черный медвежий мех поблескивал на его плечах.
— Хо! — выкрикнул он властно и громко, и все мгновенно затихли, напуганные грозным видом вождя. Прислушиваясь к его словам, они видели только его мысли, которые в этот момент были настолько сильны, что вытеснили из их сознания все прочие образы.
— Ом-аа ва! — говорил Сероглазый, простирая руку к огню. — Ом-аа ва та! Огненный Дух — наш Отец! Ом-аа ма та! Он поглотил вашу силу! Ом у! Мы все — ничто перед ним! Ом но! Мы отныне не смеем соединять свои тела. Аа но та! Иначе великий Дух лишит вас силы. Ом но-та! И все вы будете подобны калеке. Та-та да ма! Я же был, есть и буду могучим медведем, которому все вы будете подчиняться!