Первая жена
Шрифт:
Майя немного смутилась на этих словах подруги:
– Ну насчет «любит» не знаю… Вряд ли… Да и не надо мне уже это. А если гордится, то хорошо. Мне это приятно.
*
На следующее утро позвонила Света.
– Мам? Ты как? Пришла в себя?
– Ну да! Уснула счастливая, проснулась счастливая! А ты как? Что решаешь со своим Василием?
– Мам, я же тебе говорила, что вроде бы собралась уходить от него…
– Я это и имею в виду!
– А вчера прихожу с цветами все такая восторженная, под впечатлением от спектакля, а он на меня какими-то другими глазами
Я так удивилась! Во-первых, потому, что никогда театр его не интересовал. А, во-вторых, я ему говорила утром, что собираюсь на спектакль, а он то ли новости слушал и не слышал меня, то ли слышал, но забыл. Но это, в сущности, неважно. Всю ночь меня обнимал. Слова даже какие-то шептал… Обычно от него ничего романтического не дождешься, а тут как подменили. Так что я, может, повременю пока с переездом.
– Ну и правильно! Решай, как считаешь нужным. Знаешь, доченька, что бы лично я ни думала по этому поводу, значения не имеет. Поскольку у тебя есть своя собственная жизнь. И тебе самой надо брать на себя ответственность за свои поступки, и самой решать, и самой строить свою судьбу, чтобы никого не винить потом…
– Да, мам! Спасибо тебе! Вот еще что! Вчера ставлю букеты в воду, ну те, что ты мне дала… А из одного открытка выпадает.
– Какая открытка? – не поняла Майя.
– Ну конвертик небольшой. В нем открытка. Я открыла вроде бы, но поняла, что это тебе предназначено и не стала читать.
– А где она сейчас?
– Да вот… Держу ее в руках. Красивая такая, с вензелями.
– Ну прочти! Интересно, от кого это?
Дочь пошуршала бумагой на том конце провода и со значением прочла: «Майя! Я ваш поклонник! Очень прошу – позвоните! Поверьте, мне есть что сказать вам!» Все, мам. Да, еще телефон.
– Ой! А кто это?
– Не знаю. Подписано: «Игорь». Телефон диктовать? Будешь звонить?
– Я? Звонить? Да вряд ли! – с сомнением произнесла она. – А что за Игорь-то?
– Мам, ну откуда же я знаю? Он же пишет – поклонник! Значит, ходит в ваш театр, значит, видел уже тебя на сцене.
– Слушай, Свет! А букет красивый?
– Очень, мам! Даже не знаю, зачем ты мне его отдала. Видно, что человек выбирал с любовью. Не первый попавшийся купил, а с чувством. Хочешь, я привезу его тебе вечером?
– Да ладно, не надо! Лучше продиктуй телефон!
*
Игорь схватил трубку чуть ли не после первого сигнала, как будто только и делал целыми днями, что ждал звонка.
– Господи! Как же я рад, Майечка, что вы мне позвонили! Во-первых, я поздравляю вас с премьерой! На мой взгляд, потрясающая постановка! И играли вы просто замечательно! А во-вторых, примите мое предложение о встрече!
– Послушайте, Игорь! Я даже не представляю, с кем я разговариваю. Вы кто? Откуда вы меня знаете?
– Я приехал однажды на вашу сказку…
– Это где я Бабу Ягу, что ли, играю? – рассмеялась Майя.
– Ну да! Очень нам
Валерка мне тогда сказал: «Пап, Бабу Ягу помнишь? Смотри, та же тетка теперь уже в этом спектакле зажигает». Вы извините, что я так запросто с вами, но у молодежи такой язык сейчас оригинальный, что пока на понятный русский переведешь, смысл потерять можно.
– Да, вы правы! – Майя развеселилась на другом конце провода. Ей было приятно, что подросток настолько живо отреагировал на ее игру. Да и сам разговор с Игорем оказался любопытным.
– Ну а когда я увидел ваше имя в афише… Я премьеру имею в виду, то понял, что жду с нетерпением… И спектакль, и встречу с вами… Очень вы мне понравились! Не возражаете, если я приглашу вас на ужин? – И тут же добавил: – Ну если не на ужин, то на обед! – и после паузы: – Прошу вас, соглашайтесь!
*
Потом позвонил Виталий, потом Саня, затем сын. Звонки шли непрерывным потоком, и к середине дня Майя уже начала ощущать себя звездой. Тем более что все восхищались ею, восторгались и откровенно удивлялись ее неожиданно открывшимся талантом. Особенно Саня. Тот казался настолько ошеломленным, что не мог толком мысль сформулировать. С одной стороны, он был абсолютно искренне потрясен игрой своей бывшей супруги. С другой, недоумевал. Он прожил с этой женщиной больше двадцати лет и ничего подобного не предполагал в ней.
– Май! А откуда все это? Способности? Интерес к творчеству? Ты же никогда…
– Сань, – пыталась объяснить Майя не столько ему, сколько самой себе, – видимо, была во мне всегда потребность в самовыражении, но я не давала ей возможности раскрыться. А может, дело не во мне… Может, ты подавлял.
– Я? Как я мог подавлять то, чего не видел?! – изумленно произнес он.
– В том-то и дело! – глубокомысленно произнесла Майя. – Это же и есть самое главное – разглядеть в близком человеке то, чего он сам подчас не видит! Разглядеть, поддержать, помочь раскрыться, способствовать развитию…
– Ну это ты как-то слишком уж глубоко… Кто на такое способен?
– Сань, ну как кто? Когда ты был рядовым студентом, разве ты подозревал в себе способности великого руководителя? Разве ты предполагал столь стремительный рост своей карьеры? Мечтал ли ты о столь ошеломляющем успехе?
– Постой, постой! Уж не хочешь ли ты сказать, что если бы не ты…
– Послушай! Я не собираюсь ни хвалить себя, ни преувеличивать свою роль в твоей жизни. Просто предлагаю тебе посмотреть на твоих сокурсников, соучеников. Кто из них пробился? Кто кем стал? Учились все в одинаковых условиях. База у вас была примерно одна и та же. Более того, у некоторых уже тогда, в студенческие годы, достаток и материальные основы были гораздо мощнее, чем у тебя, благодаря зажиточным родителям. А пробился ты! Деревенский парень, который не имел ничего.