Первая жена
Шрифт:
Он сразу сказал, что вдовец, что живет вдвоем с сыном, которому исполнилось одиннадцать. Что уже пару лет, как не стало супруги, но, пожалуйста, не надо… ни жалеть, ни соболезновать… Все пережито, переосмыслено, жизнь продолжается. Да, естественно, у него случаются женщины, но сердце его свободно…
– Вернее, было свободно до последнего времени, – поправился он. – А потом в нем поселилась ты, Майя…
В середине вечера они договорились перейти на «ты», чем еще более сблизились в разговоре.
– Честно говоря, я не ждал от себя подобного развития сюжета. То есть я ждал любви. Это
И Майя слушала и наслаждалась, и позволила себе расслабиться, стать беззаботной, легкой, по-детски непосредственной.
Еще было неясно, нравится ли ей Игорь как мужчина, но времяпрепровождение с ним оказалось настолько приятным, что Майя впервые за последнее время ощутила нечто подобное умиротворению. Слово «счастье» еще не готово было быть произнесенным, а вот «радость», «удовольствие» – вполне… Она даже успела зафиксировать в своем сознании мгновенно родившееся четверостишие:
Я не решаюсь на признанье,
Я опасаюсь громких фраз…
Мы рядом здесь, с тобой, сейчас.
Мы вместе. Значит, есть желанье!
Он отправился ее провожать. До дома было недалеко. Такси решили не брать. Брели беспечно по вечернему городу, не торопясь, не загадывая ничего и даже не мечтая. Просто были настолько удовлетворены данным моментом, что, наверное, такое состояние и есть то, что называется счастьем.
Возле ее дома простились. Он не хотел уходить, но она не предложила подняться.
– Пока.
– До встречи!
– Спасибо за вечер!
– Я позвоню!
– Хорошо.
– Завтра!
– Хорошо!
Майя поймала себя на том, что улыбка не сходит с ее лица. Как с улыбкой вошла к себе, так и раздевалась, готовилась ко сну, легла… Заснуть не могла, вспоминая вечер. И не вспоминалось ничего толком, и удивлялась Майя: а чему я все время смеялась? И продолжала улыбаться даже с закрытыми глазами. Так и не заснула, а чуть ли не в восемь утра раздался звонок:
– Майя, я не могу!
– Чего ты не можешь?
– Ни спать не могу, ни думать ни о чем! Ты у меня перед глазами! Хочу опять тебя увидеть!
– Когда? Вечером?
– Не могу!
– Как не можешь? – она было огорчилась.
– Не могу ждать вечера! Давай пообедаем вместе!
*
С этих пор так и повелось: то обед, то ужин, то он провожает ее после репетиции, то приходит на ее спектакли.
С появлением Игоря непостижимым образом изменилось отношение Майи к интимной жизни: ей стало нравиться то, что происходит в постели. Ей стало нравиться ее собственное состояние. Она вдруг почувствовала, что может расслабиться, что хочет того, чего долгие годы уже не то что не желала, но даже и мысли не допускала. Она ощутила такой прилив сексуальной энергии, что с каждым днем открывала в себе все новые потребности.
На работе ее осыпали комплиментами, в театре посыпались предложения от мужчин: мол, Майечка, как ты похорошела, расцвела буквально
Майя лишь хохотала в ответ и бежала к своему Игорю, подстегнутая мужским интересом к своей персоне и готовая к новым открытиям в объятиях любимого.
Она писала ему стихи, признавалась в любви и щедро дарила ему ту нежность, которая по непонятным ей причинам была не растрачена ею в той, прошлой жизни.
– Май! Я хочу серьезно поговорить с тобой…
– А до сих пор ты был несерьезен? – Майя была игриво настроена и не планировала важных переговоров. Она гладила его плечо, едва касалась губами его шеи, что-то мурлыкала, а он, нежно отстраняясь от ее ласки, настойчиво продолжал:
– Ну послушай! Послушай же! Мне, правда, нелегко…
– Что такое? – она нехотя отодвинулась.
– Май, я очень хочу, чтобы мы жили вместе…
– А мы разве не вместе? – брови недоуменно поползли вверх.
Майя была несколько раздосадована не вовремя затеянным разговором. Ей хотелось совсем другого, ну абсолютно другого… Не каких-то серьезных разговоров, а пустого ничегонеделания, дуракаваляния, отдыха и расслабления. А вместе этого – его глубокий взгляд, чуть срывающийся голос и нескрываемое волнение.
– Ну… я имею в виду… одной семьей…
Сказал и замолк. Молчала и Майя. И дело было не только в том, что она не знала, что ответить. Дело было в том, что она не понимала, а зачем ей это? Семейной жизнью она уже жила много долгих лет. Сейчас ей хотелось легкости в отношениях, свободы перемещений, и если уж совсем невозможно избежать каких-то обязательств, то лучше всего было бы свести их к минимуму. Вот такую свою позицию по отношению к Игорю она четко осознавала. Наверное, она выглядела несколько эгоистичной, но была честна перед собой.
Игорь ей нравился. Несомненно. Ей было приятно проводить с ним время, нравилось его внимание, забота. Она высоко ценила его интеллект и искреннюю привязанность к ней. Ей глубоко импонировала его роль отца, которая выражалась и в трогательной заботе, и в строгости воспитания сына. Она с удовольствием беседовала с ним на разные темы. Они могли подолгу обсуждать только что увиденный фильм или анализировать недавно прочитанный роман. У Майи практически не было секретов от Игоря, она могла поделиться с ним и сомнениями в отношении своих детей, и трудностями, возникающими в работе, и переживаниями, которые занимают ее в театре. Она с радостью помогала ему в хозяйственных делах, в выборе одежды для сына, в покупке продуктов.
Кроме того, Майя была благодарна Игорю за свою же собственную сексуальность. Она осознавала, что это именно он разбудил в ней женщину, расшевелил дремлющие до сих пор энергии. Это он открыл ей саму себя в интимной сфере. Это он помог ей раскрепоститься, расслабиться, получить истинное удовольствие от соития. Это с ним она раскрылась во всей своей женской прелести. Это ему она не переставала выражать свой восторг по поводу его мужской силы.
Да, все так. Но жить вместе? Одной семьей? Воспитывать чужого ребенка? Хочет ли она этого? Может ли? Есть ли у нее на это силы, ресурсы, возможности? Вряд ли! Если честно, то вряд ли.