Первое дело Карозиных
Шрифт:
– Ничего не получится, Никита Сергеевич!
– Это почему еще?
– Так ведь против нее улик никаких нет!
– Как это нет? Она отравила несчастную горничную, и по ее наущению совершено столько краж!
– Нет, Никитушка. Варя мертва и ничего теперь не скажет, других похищенных вещей в тайнике не было, ожерелье теперь у нас, так что ей будет очень легко отклонить все обвинения.
– Но есть же дворник, который видел ее с иностранцем!
– Никита, ты наивен! Ну, скажи на милость, кому будет больше веры: пропойце-дворнику или известной примадонне с множеством влиятельных покровителей?
– Но
– И ты предлагаешь мне рассказывать полицейским, как я лазила в трущобах по окнам подозрительных домов? – с сарказмом осадила мужа Катенька. – Нет уж, благодарю покорно!
Карозин наконец-то понял правоту жены и несостоятельность своих доводов, но это ничуть не испортило ему настроения. Профессор был безумно горд своей женой и радовался, что все-таки выиграл пари. Он хитро взглянул на супругу и спросил ее:
– Катерина Дмитриевна, хорошо ли вы себя чувствуете?
– Вполне, – ответила Катенька, не понимая еще, к чему он клонит.
– Тогда предлагаю вам незамедлительно одеться, чтобы мы с вами могли нанести визит генеральше Арине. Время еще вполне светское. К тому же у меня есть подозрение, что нас приняли бы с распростертыми объятьями, даже если бы мы явились далеко за полночь.
– Сей же час буду готова! – просияла Катенька.
Она поспешила одеваться, кликнув горничную. Но перед этим Катенька сняла ожерелье, чтобы передать его мужу, и все-таки вспомнила, что генеральша говорила ей о сложном клейме на обратной стороне ожерелья. У жены профессора на миг перехватило дыхание, когда она подумала, что ожерелье может оказаться не тем. Но нет, клеймо оказалось на месте, странные символы сплетались причудливым образом, напоминая женщине что-то уже ранее виденное. Но только беспокойство Катеньку не покинуло.
– Никита Сергеевич, а вдруг это не настоящее ожерелье? – обратилась она к мужу.
– Как это? – не понял тот.
– Да обыкновенно же! Подумай сам. Вряд ли Любчинская и ее сообщник и в самом деле столь жестоки, что планировали убить всех одураченных женщин. Скорее всего, они собирались сделать копии драгоценностей и вернуть их несчастным под видом настоящих вещей. Я сомневаюсь, что хоть одна из обманутых девушек настолько хорошо разбиралась в драгоценностях, чтобы сразу заметить подмену. А все это дало бы преступникам время, чтобы спокойно исчезнуть. Например, уехать за границу.
– Твои рассуждения не лишены смысла, ангел мой. Но как тогда ты объяснишь смерть Вари?
– Это трагическая случайность, – ответила Катенька. Понимаю, ты можешь сказать, что хладнокровное убийство не может быть случайностью, но подумай сам, что им оставалось делать, когда почти безумная от наркотиков Даша привела Варю к ним? У Любчинской просто не осталось выбора, горничная была слишком опасна для них.
– А Даша?
– А вот ее судьба меня страшно тревожит. Я ведь обещала ее бабушке, что непременно найду пропавшую внучку, но теперь даже не знаю, как это сделать. Хотя уверена, что она еще жива. Но давай пока вернемся к тому, с чего мы начали. Я боюсь, что это ожерелье фальшивое. Его могли изготовить одним из первых и положить в тайнике, а потом собрать и все остальные подделки.
Это
– Пожалуй, сегодня мы все-таки не поедем к генеральше. Сейчас уже время позднее, чтобы беспокоить ювелира, а будет страшно неловко, если мы привезем генеральше фальшивку. Такой позор будет хуже проигрыша пари.
Катенька согласно покивала, а потом высказалась:
– Кстати, о пари, Никитушка. Мне кажется, что лучше все-таки тебе самому выглядеть главным сыщиком. Ты спорил с Авериным, ты мужчина, ты высказывал самые правильные версии, а я так, на подхвате была, собирая женские сплетни. Да и не прилично мне будет рассказывать о том, как я по окнам лазила. Что восхищает в мужчине, то неприятно удивляет в женщине.
– Катерина Дмитриевна, позвольте мне выразить свое глубочайшее вами восхищение, – совершенно искренне произнес Карозин, склоняясь в церемонном поклоне перед женой. Вы у меня редкого ума женщина и совершенно не тщеславная к тому же.
Катенька вся как будто засветилась от похвалы мужа и сказала:
– Твои слова для меня лучшая награда.
На следующее утро супруги Карозины по пути к генеральше заехали к одному из самых уважаемых московских ювелиров, господину Цейхесу. Старичок-ювелир некоторое время пристально изучал драгоценную вещь, вставив в глаз специальное приспособление, потом подал профессору ожерелье обратно и сказал:
– Я совершенно неоспоримо могу вам засвидетельствовать подлинность этого ожерелья. Не подлежит никаким сомнениям, что камни настоящие и работа весьма древняя. С учетом возраста этой вещи я деже не рискую предположить, какова ее реальная цена. Если бы это была работа нынешних мастеров, то тогда я осмелился бы предложить вам четверть миллиона. А так я просто теряюсь…
– Благодарю вас, любезный господин Цейхес, – ответил профессор, принимая ожерелье. – У меня нет намерения продавать эту вещь, мне только было нужно убедиться в ее подлинности. Также я хотел бы вас попросить об одной незначительной услуге: сохранять некоторое время цель моего к вам визита в тайне. Вы сами поймете, когда можно будет рассказать об этом.
Ювелир только понимающе поклонился. Его профессия, как и много прочих, требовала уважительно относиться к чужим тайнам. Карозины откланялись и продолжили свой путь к генеральше. Дорогой они по обоюдному согласию решили не огорчать генеральшу рассказом о смерти ее горничной, так как Арина Семеновна была дамой крайне чувствительной. Ведь Варе она уже ничем помочь не могла, так незачем ей и знать ничего. Так же Катенька слегка отредактировала рассказ о своих похождениях, чтобы убрать оттуда не нужные пассажи, и чтобы Никита Сергеевич выглядел главным действующим лицом.
Обдумав все, сказанное супругой, профессор Карозин пришел к выводу, что версия Катеньки выглядит весьма стройной и логичной. Правда, его несколько смущало то, что он не заслуженно будет пожинать лавры удачного расследования, но супруга его на сей счет успокоила.
– Катерина Дмитриевна, Никита Сергеевич! – радушно воскликнула генеральша, приветствуя чету Карозиных. – Рада вас видеть так скоро! Надеюсь, у вас приятные новости?
– И даже более чем, – уверил ее профессор, целуя ручку.