Первое поражение Сталина
Шрифт:
Пролетариат Польши непоколебимо верит, что русская революция, отбросив все компромиссы с империализмом, даст ему достойный революционный отпор трудящихся масс и, верная до конца своим принципам, ускорит международный пролетарский штурм против господства капитала – виновника варварской бойни, гнёта и эксплуатации».125
Вторым документом стала принятая единогласно резолюция «По вопросу о мире», предложенная Троцким. Выражая наметившуюся тенденцию, она, в частности, гласила:
«Центральные империи завладевают поляками, литовцами, половиной латышей, частью украинцев, белорусов и эстонцев и, лишая их права на действительное
Всероссийский съезд выражает свою глубокую уверенность в том, что эта аннексионистская политика (контрреволюционные меры) окажется бессильной отрезать трудящиеся массы России от трудящихся масс Германии.
В могущественном протесте рабочих Вены, Нижней Австрии и Венгрии против аннексионистского мира, в пробуждающемся революционном движении пролетариата Германии Всероссийский съезд усматривает лучшую гарантию против империалистического мира, основанного на порабощении и насилии и замаскированной контрибуции».126
В таком, оказавшемся тщетным, уповании на поддержку извне европейского пролетариата утонуло, оказалось незамеченным выступление, которое должно было бы стать предметом самого серьёзного обсуждения. Робкий протест делегатов– членов Белорусской социалистической партии – против разгона в Минске 17(30) декабря 1917 года, то есть ещё до вторжения немецких войск, Белорусской Рады. Вернее, Всебелорусского съезда, единственной резолюцией которого стало предложение сделать Россию федеративной республикой. Съезда не самозванного, а вполне законного, санкционированного наркомом по делам национальностей Сталиным.
Отреагировал на протест лишь один делегат. Тот, кто и осуществил жёсткую акцию – председатель СНК и нарком внутренних дел Западной области и фронта К.И. Линдер. Объяснил свой поступок некими «махинациями, при помощи которых Белорусская Рада пыталась фальсифицировать политическую организацию Советов в Белоруссии и при помощи которых она пыталась вступить в борьбу с действительной властью рабочих, солдат и крестьян Западной России».127
Иными словами, на съезде вскрылось «опасное явление, характерное и для Украины. Естественная конкуренция в борьбе за руководство местными и областными советами между большевиками и социалистами. То, что вскоре и привело к затяжной, кровопролитной гражданской войне Центра с социалистами, становившимися сепаратистами.
…С докладом по второму вопросу повестки дня съезда – национальному – выступил Сталин. Он строго придерживался существа проблемы. Не обмолвился ни о мирных переговорах, ни о мировой революции. Но не преминул воспользоваться предоставившейся возможностью, чтобы повторить всё то, о чём писал, о чём говорил ещё весной 1917 года.
Почему же Сталин смог так поступить? Да только потому, что неожиданно для себя обрёл, наконец, поддержку. В первый раз – 11(24) января, за четыре дня до доклада, на заседании ЦК. Когда мрачно комментировал явно неудачно для партии развивавшиеся события в Европе.
«В октябре, – пессимистически констатировал он, – мы говорили о священной войне против империализма потому, что нам обещали, что одно слово «мир» поднимет революцию на Западе. Но это не оправдалось /выделено мной – Ю.Ж./».128
Во
Выступая там, подчеркнул основной тезис. С одной стороны, вроде бы нельзя не признавать демократический принцип самоопределения. Однако с другой – приходится учитывать и его реакционную роль, что столь явно продемонстрировала политика Украинской Рады. Потому и надо установить – принцип этот не должен быть фетишем. Использовать его следует только в интересах социализма.
Далее Сталин заметил, что многие товарищи уже признали принцип самоопределения явно устаревшим. Поняли – настало время противостоять подобной тенденции, ибо ведёт она к крайне вредной децентрализации страны. К тому, что чуть ли не каждая губерния пытается объявить себя самостоятельной республикой. Учитывая же важность незамедлительной централизации советской власти, необходимо решительно возражать против подобной формы переустройства. Необходимо укреплять и объединять советские элементы в федерируемых регионах. Ограничить для них принцип самоопределения лишь согласием съездов республик на вхождение в Российскую Федерацию.129
И вновь Сталин ничьих возражений не услышал.
Уже на трибуне съезда Сталин, для большей убедительности, подтверждения своей правоты, проанализировал политические события последних месяцев, сделав единственно возможный, как он полагал, вывод: «Корень всех конфликтов, возникших между окраинами и центральной Советской властью, лежит в вопросе о власти. И если буржуазные круги тех или иных областей стремятся придать националистическую окраску этим конфликтам, то только потому, что им это выгодно».
Как и большинство выступавших перед ним делегатов. Сталин, как самый отрицательный пример, привёл действия Рады. Тем вновь напомнил основной тезис доклада – «принцип самоопределения был использован буржуазно-шовинистическими кругами Украины в своих собственных целях». И пришёл к логическому заключению: принцип самоопределения следует рассматривать как «право на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации. Принцип самоопределения должен быть средством борьбы за социализм и должен быть подчинён принципам социализма».130
Иначе говоря, предложил ставший пресловутым принцип в его привычной трактовке полностью отвергнуть. Раскрыл же эту мысль текстом подготовленного им проекта резолюции, названной весьма неожиданно – «О федеральных учреждениях Российской Республики».
В ней, но не акцентируя на том внимания, несколько изменил существо двух статей уже принятой съездом 12(25) января «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Первой статьёй предложенная Свердловым «Декларация» провозглашала Россию «республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов», учреждённой «на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик /выделено мной – Ю.Ж./». А четвёртая уточняла – предоставляется «рабочим и крестьянам каждой нации /выделено мной – Ю.Ж./ принять самостоятельное решение на своём полномочном съезде: желают ли они, и на каких основаниях, участвовать в Федеральном правительстве и в остальных федеральных советских учреждениях».131