Первоградские хроники

Шелест Дмитрий

Глава третья. Разнонаправленные движения

Тринадцатый эпизод. День Жуанзубана Хо

Прямоугольные куски многоразовой бумаги, скрепленные вместе, застилали ковром весь пол отсека. По ним ползал мужчина возрастом чуть больше тридцати лет с серьезным выражением лица, будто увлеченный игрой ребенок. Он методично изучал лист за листом, по спирали передвигаясь к центру «ковра». Иногда человек вносил коррективы в свой персональный вычислитель: он раскатывал рулон гибкого компьютера, чертил в нем знаки и символы, делал голосовые пометки, создавая смысловое поле, доступное лишь его пониманию. Одновременно с этим

его коррективы дублировались на чертеже, изображенном на большом экране над рабочим столом. На столе с краю примостилась тарелка с тритоньей нарезкой и кусками плесневидной агавы, рядом стоял наполовину полный бутылек с агавовой водой – энергетиком, разрешенным во всех четырех секторах. Еда оставалась нетронутой. Очевидно, владельцу кабинета сейчас было не до нее.

Ползающий человек мог бы вызвать усмешку у случайного наблюдателя, если бы не его габариты: это был мужчина атлетического телосложения весом около центнера. В помещении стояла тропическая жара, которую так любил энергетик. Исследователь огромной карты нависал над ветхими листами почти обнаженным, в узких шортах из безвоздушного комплекта. Любое его передвижение выдавало огромную силу – мышцы откликались послушно и собранно на все его перемещения. Можно было бы подумать, что это один из ассасин Старейшин. Рубленное лицо потомка кочевых народов дополняло это впечатление, и только глаза, зеленые, отражающие мир, видимый лишь их обладателю, говорили о незаурядном уме Жуанзубана Хо.

Впрочем, изначально он действительно планировался для пополнения Восточного Ассасината, который был безотказным оружием Старейшин. Будущих сыщиков-убийц отбирали еще в детстве, как правило, в окраинных частях сектора. Отец маленького Жу был простым стражником, имеющим безобразную внешность, отличался чудовищной физической силой и жестокостью. Он принадлежал на правах третьего мужа семье Доротеи Хо, тоже по-своему примечательной личности. Мать будущего энергетика едва не пополнила общину смертопроказниц, но что удержало Доротею от этого шага, ее сородственникам было неизвестно. Но, даже создав семью, она являла исключение для первоградского общества, так как она лично подобрала всех мужей согласно представляемым ею самой их ролям в семье.

Жуанзубан Хо уступал по силе своему отцу, но зато с избытком унаследовал интеллект матери и ее склонность к сложным играм. «То, что ты выглядишь как образцово тупой стражник, даже хорошо. Твой ум будет твоим тайным оружием, не забывай об этом», – наставляла сына Доротея. Умного, сильного и выносливого, однако не наделенного отцовской жестокостью мальчика приметил Старший брат Ассасината Иу-один. Очень скоро его увели, и родители потеряли след своего дитя, получив дополнительный запас плоти и воды. Однако умная мать, предчувствуя судьбу Жу, внесла вклад в его обучение – в качестве прощального дара она отвела его к смертопроказницам, от которых он вернулся живым и обогащенным новыми знаниями.

Новенький не долго пробыл в Ассасинате. Испытывая постоянную тягу к знаниям, блистая интеллектом среди ровесников, более старших ребят и даже среди братьев-ассасинов, он был замечен тогда еще молодым Старейшиной Натогиносубаном Иро. Один из трех правителей Восточного сектора и решил судьбу незаурядного юноши. Жуанзубан Хо был переведен в Департамент энергий и, более того, уже после трех лет работы обрел должность смиренного консультанта Старейшин по вопросам энергетики, что было сопоставимо с заместителем главного энергетика Восточного сектора.

То, что самостоятельно исследовал энергетик, несколько выходило за рамки его повседневных обязанностей. Жу изучал пять нуклеарных двигателей, которые эпизодически включались на четверть мощности для сохранения заданной орбиты Первограда. Изучая силовые установки мегастанции, несостоявшийся

ассасин понял, что их возможности намного превосходят задачи, которые решаются текущей нагрузкой. Он развернул личный вычислитель и в задумчивости уставился на уменьшенный чертеж станции. Космический город представлял из себя нечто вроде креста, на три четверти вписанного в круг, диаметр которого составлял одиннадцать километров. Двигатели находились в оконечностях «креста», в каждом из секторов, а центральный был размещен на границе секторов вместе с командным отсеком. Хо с удивлением отметил, что на новых схемах помещение командиров не указано. Вероятно, это была ошибка, а возможно, кто-то из ныне живущих на мегастанции знал об этом и по неведомой причине решил скрыть этот малоинтересный для большинства населения факт.

Дальше, если Жуанзубан хотел реализовать задуманное, ему необходимо было переходить к последовательным и конкретным действиям. Все поправки со старой карты были внесены в рабочий и личный вычислители энергетика, после чего скрыты в «зеркальных папках». Хо бережно сложил огромные листы технического плана Primourbem и поместил кипу желтеющей бумаги в тайник под смотровым окном. Закончив бумажную работу, энергетик испытал прилив сил и, чтобы разрядиться, начал двигаться по своему кабинету замысловатыми восьмерками, выкидывая вперед руки, кувыркаясь вперед и назад, и, когда это было необходимо, рубил воздух мощными ударами ног. Затем точно так же он маневрировал по отсеку с двумя стилетами в руках. Все, чему его учили в Ассасинате, смиренный консультант Старейшин по вопросам энергетики старался не забывать полезные уроки. Потратив на подобные экзерсисы около сорока минут, Жуанзубан Хо опять задумался: начинать необходимо с ближайшего – Восточного двигателя, но сделать это необходимо крайне скрытно.

Четырнадцатый эпизод. Долг Изопфеноффа

Елена ПР давно уснула. В приглушенном свете зеленая туника спящей женщины сдержанно подчеркивала ее достоинства. В определенной степени Джон Изопфенофф был благодарен жене. Нет, конечно, не за редкие соития, которые год за годом волновали его все меньше. С Еленой старик забывал о ненависти, терзающей его ежечасно, без устали: к космическому городу, к жалким людишкам, не понимающим убожества своего положения, к темноте, живущей за окнами. Только Елена заставляла его вспомнить о другом чувстве, о любви.

Как это тяжело – видеть Землю, ставшую недосягаемой, как прекрасная дева для средневекового рыцаря, годами пропадающего на Востоке в Крестовом походе. Только для Изопфеноффа борьба за веру затянулась на семьдесят лет. Иногда Джону казалось, что даже кровь у него почернела от злобы, и только встречаясь с той, кто годилась ему по возрасту в правнучки, надзиратель электросетей Восточного сектора задумывался о том, что даже в этом ублюдочном мирке возможна любовь. Любовь к единственной, к планете Земля. Чувство, которое было понятно лишь ему одному на всей мегастанции.

«Гори ты синим пламенем!» – он привычно адресовал проклятие Первограду.

Как это обычно бывает, малоприметные знаки кризиса начали проявляться задолго до того, как человечество рассыпалось на отдельные княжества. К этому времени Джон, фактически еще мальчишка, выпускник провинциального университета, поступил на службу в корпорацию «Адам Энерджи». Именно его основателю и держателю четверти акционерного капитала пришла идея создать на орбите многофункциональные станции-гиганты. Адам Ройцеховск привлек к проекту огромное число участников, и за короткое время более чем в ста тысячах километров от Земли из автономных модулей собрали первый город – Primourbem. Затем был смонтирован и второй город, а через десять лет на удаленной орбите находились все четыре космических поселения.