Первомай
Шрифт:
— Зинаида Михайловна! — плаксиво заголосил он. — Вы войдите в положение! У меня же ситуация! Мне старшую надо в садик водить. Жена в больнице. Я не могу. Пусть Жаров едет! У него ни жены, ни детей нет!
— Это что за разговоры! Дети у него! У всех дети! У всех ситуация!
— Но не у Жарова!
Мудак он, конечно, Кошкин этот, но дети его не виноваты.
— У Жарова своих дел выше крыши! — встала на мою защиту Ткачиха. — Он что, должен и за тебя ещё работать?! И вообще, Кошкин, это что за саботаж?! Не справляешься с работой, уходи, ищи
— Я могу поехать, Зинаида Михайловна, — сказал я.
Все обернулись ко мне.
— Иваново — город невест, — засмеялась курчавая соседка из-за соседнего стола. — Жаров неженатый. Привезёт себе деваху оттуда.
Не надо было ей влезать. Зина нахмурилась.
— И станет, как Кошкин, с женой, садиками и вечными проблемами! — крикнули сзади и все засмеялись.
— Так у нас у самих тут фабрика невест!
— Незачем ему туда ехать!— рявкнула Ткачиха. — Кошкин поедет! Развели демократию! Поеду, не поеду! Я сказала, Кошкин!
На самом деле, нужно было ехать мне. Оттуда можно было бы мотануть в Москву и в Питер. Собственно, ехать, в любом случае, через столицу. Так что должен был ехать я, а Вотруба пусть бы сидел здесь. Но Ткачиха, похоже, закусила, так что пока давить на неё не следовало.
Размышляя, о том, как переубедить Ткачиху, я пошёл в столовую.
— Александр! — окликнули меня, когда я стоял в очереди с подносом.
Я обернулся и увидел Кошкина.
— Александр! — с нажимом и даже надрывом повторил он. — Ты должен убедить Зинаиду Михайловну.
— Ладно, — кивнул я и отвернулся.
Я протянул руки и взял тарелку. Бефстроганов выглядел очень аппетитно и в этот момент был мне гораздо интереснее, чем Кошкин.
— Я встану перед тобой? — не отставал тот. — Товарищи, мы вместе. Он на меня занимал.
Женщины негромко загудели, но возражать не стали.
— Первое почему не берём? — кивнула мне крупная и властная повариха. — Рассольник отличный сегодня. Первое кушать обязательно нужно!
Она протянула мне тарелку и я, чуть подумав взял и её.
— Александр, спасибо что вошёл в положение, — бубнил Кошкин, повернувшись ко мне. — Но нужно довести до конца. У тебя же влияние! Пожалуйста, договорись с ней.
— Кисель или компот? — спросила повариха.
— Компот, пожалуйста.
— А кисель какой сегодня? — уточнил Вотруба.
— Красный! — недовольно ответила грузная стряпуха с белым фантазийным коконом, намотанным на голову.
— Да, мне кисель, — кивнул он.
Он расплатился на кассе и, стоя с подносом в руках, дожидался меня. Дружок, блин, закадычный.
— Кошкин! — подошёл к нему Артёмыч. — Ты почему нас не обеспечил ещё?!
Воспользовавшись, тем что Вотруба отвлёкся я ушёл к дальнему столику, где уже сидели три швеи и сел с ними.
— Здравствуйте, девушки.
Они засмеялись, закивали головой.
— Работай, сука, усердно! — выдал очередную многозначительную сентенцию Артёмыч, отпуская Кошкина восвояси.
— Александр! — обиженно воскликнул тот, подходя к моему
Я только плечами пожал, мол, извиняй, старичок, я с девушками. Он ушёл, а я принялся за еду. Рассольник действительно был очень даже ничего. С перловкой и мелкими кубиками солёного огурца. И бефстроганов тоже был хорош. Длинные полосочки мяса, щедро наваленные на большой шлепок взбитого картофельного пюре, залитые сливочным соусом, были нежнейшими и просто таяли во рту.
Девушки уже заканчивали и поэтому быстро ушли, оставив меня одного. Я тоже не задержался и выпив стакан янтарного и необыкновенно наваристого компота, выбежал из зала, спустился по лестнице и увидел в фойе Настю. Она стояла спиной ко мне и разговаривала с двумя парнями.
Они балагурили, шутили, а она заливисто смеялась, запрокидывая голову. Мне это не то, чтобы не понравилось. Как бы, казалось, должно быть наоборот, никакого напряга, она не комплексует, всё хорошо, никаких проблем. Да, но в сердце неприятно кольнуло, и я не остановился, проходя мимо. Только бросил:
— Привет, Настя!
— Здравствуйте, Александр Петрович! — радостно откликнулась она.
Здравствуйте-здравствуйте. Странная она, Настя эта. Я даже головой покачал, как бы показывая, что не могу её понять. То приходит, как ночная нимфа, влекомая страстью, то вдруг ведёт себя, будто ничего и не было.
Ну, то есть, да, мол, было, но продолжение вроде и не требуется. При этом она явно не из тех, кто прыгает из постели в постель. М-да… Что сказать? Будь ты хоть тысячелетним мудрецом, прожившим жизнь даже и сто раз, а душа женщины — потёмки. Впрочем, так оно даже лучше. Мне сейчас точно не до разборок с девушками.
— Жаров, — окликнула меня Ткачиха, когда я входил в заводоуправление. — Зайди-ка ко мне.
Мы прошагали вместе и вошли в её кабинет.
— Вот что я подумала, — сказала она, складывая руки на груди. — Помнишь, ты про Большой театр говорил как-то?
— Э-э-э… — нахмурился я. — Напомните, пожалуйста…
— Так, только не надо сейчас вот этих игр в беспамятство, ладно?
— Ладно, — согласился я. — И что всё-таки я говорил про Большой?
— Ты говорил, что у бабушки твоей там хорошая знакомая работает и может достать билеты на любой спектакль.
— Допустим, — кивнул я, пытаясь понять, куда она клонит.
— Допустим, лестницу спустим. Ты мне не увиливай. Я вот подумала, мне нужно ехать в министерство. Там совещание по отрасли будет, директор меня посылает. Понимаешь?
— Понимаю. Высокое доверие.
— Чего? — махнула она рукой. — Не болтай глупости. Сам не хочет и зам тоже. А кого-то послать надо. Вот, я и подумала, что если допустить, что в Иваново поедешь ты, а не Кошкин, то, скорее всего, быстро выполнишь задачу и к выходным вернёшься в Москву. Вопрос-то довольно срочный, так что, в любом случае, придётся лететь, а не на поезде телепаться и, естественно, через Москву. Так вот, к выходным вернёшься в столицу и организуешь нам поход в Большой театр.