Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
— Я тоже не отстану! — поднимает руку Грибочкина.
— До подожди ты. На чём я остановилась? Ах да… Учитывая особенности Жени. Она как и мы, кроме тебя ни с кем больше не сможет. Поэтому… Мне как и всегда тяжело, но учитывая обстоятельства и то что я привыкла к Тане… Попробуй. Но только ты знаешь как. Всё по-человечески, без тайн. Ты кстати не передумал? Нам на дачу надо, Сидор Макарыч очень хотел с нами встретиться. Да и Маша…
— А что Маша? Маша всегда готова, — подрывается Грибочкина. — Вот только я после обеда приехать
Допив чай, Маша целует Лену в лоб и убегает. Возвращается, берёт свою сумку и теперь уже точно убегает.
— Она всегда такая? — округляет глаза Таня.
— Это она ещё трезвая, — качает головой Лена и прижимается ко мне. — Странная у нас семья. Долбанутая.
— Как и мы все, — улыбается Таня. — Может…
— Может нас прокляли? — хмурясь спрашиваю. — Так, ладно. Завтра на дачу, значит сегодня мне на концерт пора. А ещё надо придумать как косяки исправить.
— И с Машей разобраться, — хихикает Лена. — А как ты хотел? Запечатление оно такое. На счёт Махи. Понимаю, она покажется…
— Шлюховатой?
— Нет, Игорь, — хмурится Лена. — Она не шлюха. Оторва, баламошка, злая начальница, кто угодно, не не такая. Она. Нет, она не как мы. Но запечатление у неё не происходит, а из-за бесплодия она никому не нужна. Если она выдаст головокружительную историю, то знай, что все её рассказы, выдуманы на ходу. Если она и ударяется в разврат, то не с кем-нибудь, а со своими игрушками. А россказни о бравых офицерах, моряках, лётчиках, молоденьких солдатиках и студентах. Она врёт, чтобы казаться сильной. На самом деле она очень одинока и несчастна. Хотя, да, извращенка она та ещё. В смысле с игрушками, там такие образцы встречаются, сразу не поймёшь каким концом к какому месту прилаживать. Мне её жалко. Блин, почему мне всех жалко? Вот смотрю, иногда убить хочу, а в тоже время… Жалко.
— Хм… Вы на концерт идёте?
— Спрашиваешь! Конечно да.
Четыре часа спустя. Квартира Тихоновых. Женька, Маша и Ольга.
Собрание тайного ордена «Ловцов Скворца на живца.» Сегодня проходит в унынии. Виной тому Иванова, которая называет себя дурой и говорит что всё это из-за неё. Девушки, вяло, но всё же успокаивают подругу.
— Если Маша не в себе, — встаёт с дивана Ольга. — То я начну. Итак, предлагаю отлупить Скворцова. Сильно, по лицу, возможно даже ногами.
— Этим не поможешь, — вздыхает Женька. — Тут как-то по другому надо.
— Зачем ты с нами возишься, — щурится Маша. — У тебя бы и так всё получилось. Подождала бы немного и всё. Зачем?
— Вы мои подруги, возможно сёстры. Я не могу вас бросить. Поэтому, если начали то пойдём до конца. А чем хандрить, лучше
— Так он не поедет, — отмахивается Оля. — Ни на дачу, ни в поход. Откажется.
— А давай проверим, — улыбается Женька. — Посмотри в интернете, если концерт идёт, то завтра они едут.
Оля тут же хватает телефон, смотрит и ехидно улыбаясь кивает.
— Оля! — командует Маша. — Пиши сообщение.
— Скворец, ты придурок, — набирая текст бормочет Оля. — Отправлено. Ого… Ответ пишет. Он там не приболел? Вот если сейчас нагрубит, то я ему точно накостыляю. Так… Я знаю. Оль, прости, вёл себя как свинья. Чем могу загладить свою вину?
— Поцелуем в жо…
— Оль! Спятила! Ну-ка прекрати.
— А что? — удивляется Громова. — Виноват, пусть извиняется. Ой, я кажется отправила. Текст печатает. Ой…
— Ох и дура же ты, — качает головой Маша. — Что пишет?
— Встретимся на даче, там разберёмся, там всё обсудим — округлив глаза зачитывает Ольга. — Это что, я номером ошиблась? О, а тут ещё одно. Так… Извини, концерт, завтра поговорим. Жене и Маше привет. Целую… Ч-о-о-о?
— Что вы сидите?! — вскакивает Маша. — Ну что вы сидите? Завтра грандиозный день. Нам в салон красоты надо.
— Так поздно уже, — поднимает руки Женя. — Не успеем.
— Успеем, я договорюсь. Женя, Олька, за мной!
Девушки подрываются и уносятся из комнаты.
Час спустя. Ресторан «Снегири.» Лена и Таня.
Спокойно послушать получилось только четыре песни. После которых, за столом женщин нарисовались сёстры Вараксины. И если Марина молчала, то устроившаяся сюда официанткой Яна сразу же привязалась к Татьяне.
— Да как он мог так с ними?! — потрясая кулаками возмущается Яна. — Простите, Татьяна Ивановна, но ваш Игорь, трус и подлец!
— Яна, — улыбается ей Таня. — Он не такой. Там, откуда Игорь родом, и где он жил, наличие у мужчины нескольких жён — это повод считать его изворотливым обманщиком, или, хуже того, аферистом, живущим за счёт обманутых им женщин. Он нас с трудом принял. А тут ещё трое…
— Четверо, — подсказывает Лена. — Грибочкина.
— Ну да… В общем. У Игоря тяжёлая депрессия. Он сопротивлялся запечатлению, плюс мы немного начудили. И вот, одно к одному. Подумай об этом, прежде чем осуждать… Он меньше всех виноват.
— Ой… Извините. Я всё время забываю что Игорь не местный.
— Ты же слушала его рассказ о законах его родного мира? Помнишь, тогда, на уроке?
— Простите, Татьяна Ивановна, но это звучало так нелепо. Поверить в такое очень сложно. Скажите ещё что у них СССР не существует.