Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
— Я обычно женщин не бью, но если не исчезнешь…
Боль… Лёгкая, но боль. А значит… Да блядь. Грибосовна. Какого х…
— Ну и хамло, — сняв шлем качает головой Грибочкина.
— Полностью с вами согласна, — мигнув фарами поддакивает наша машина.
— Машенька… — улыбаясь иду к ней.
— Она самая, — улыбаясь кивает Грибочкина и крутится на месте. — Ну, как я выгляжу?
— Скорее на падшую.
— Игорь!
— Шучу, — отходя назад поднимаю руки. — Симпатично. Да… Я бы сказал круто. Тебе очень идут кожаные штаны в обтяжку. Подчёркивают твою женственность и красоту. Короче задница у тебя ну просто улёт. Готов поспорить, за тобой все водители мужского пола гнались. Ты проходи, Лена будет рада. Да и мы все тоже. Ну и я особенно.
— Ох и подхалим, — качает головой она. — Ты прощён. Скворцовы, мать вашу! Встречать меня кто-нибудь собирается? Тут Маха приехала.
Не дожидаясь приглашения, Маша вваливается в ворота. Из-за забора слышатся её смех, возмущённый писк Лены и хохот Тани.
— Нда… Всё чудесатей и чудесатей…
— Исидор! — разносится над улицей возмущённый крик Нино Вахтанговны. — Куда попёрся? Не готово же ещё!
— Я что, с зятем выпить не могу? — перепрыгивая через забор спрашивает Сидор. — Вот же придумали! Для аппетита это.
— Ох ё-моё, — увидев в руке Сидора литровую бутылки выдыхаю. — Прощай печень.
— Игорёк! — увидев меня орёт Громов. — Настоечки, домашней, по рюмочке?
— Дядь… Бать, а чего там по рюмочке? Давай выпьем по стакану.
— Хороший ты человек, — смахнув рукой выступившие слёзы вздыхает Сидор. — Душевный.
Нда… Но, ничего не поделаешь. Пьют здесь все, пьют много. Придётся привыкать. Ко всему.
— Лен, счастье моё, организуй пару стаканов, закусить и сок…
Садимся прямо у ворот, Сидор зубами вырывает пробку, сияющая от такого обращения Лена, приносит стаканы, закуску в виде колбасы и свежей зелени, ну и бутылку лимонного сока. Как-то слишком вежливо здоровается с Сидором, целует меня и хихикая убегает.
— Вот ведь как, — наливая настойку усмехается Сидор. — Не знал что ты как представитель молодёжи, так ласково можешь.
— Держу марку. С вас пример беру. Я же видел как вы с мамой общаетесь.
— Молодец. А то что нас мамой с папой уже называешь, так вообще хорошо.
Эхе-хе… Ну, это и к лучшему. Мир без войны. Никаких апокалипсисов. Всё даже круче чем в прошлой жизни развито. Люди, по большей части хорошие. Даже мои загоны вытерпели. Буду жить и наслаждаться.
Сидим пьём, смотрим как через забор перепрыгивает Самуил. Подтягивает треники, встаёт на четвереньки, вытягивает из-под забора пакет, закуривает папиросу и топает к нам.
— Ух, еле вырвался, — присаживаясь рядом улыбается Иванов, тянет мне руку и после того как пожимаю, выкладывая из пакета продукты кивает на мотоцикл. — Ох какой красавец. Приобрёл?
— Не, Маша приехала.
— Маша? Маша, Маша, — задумчиво бормочет Самуил. — Это которая?
— Которая главврач, — закуривая папиросу улыбаюсь. Кашляю, вытирая слёзы мотаю головой… — Грибочкина Мария Андревна. Какая крепкая… Кха…
— Вот те раз, — доставая из пакета стакан удивляется Самуил. — Позволь узнать, она тоже…
— Не, она просто в гости. Они с Леной дружат.
— А, ну да. Ну что, Сидор, наливай. А помнишь как тогда, в сорок шестом… Хотя давай не будем об этом. Игорь, давно хочу спросить, у вас же там вроде две тысячи двадцатые. Как обстоят дела в науке, технике, космонавтике? Наверняка далеко шагнули.
— Назад мы шагнули, бать. Можно сказать в средневековье. Общество плоскоземельщиков живёт и процветает. Да и остальные тоже не отстают. Теории заговора, рептилоиды, инопланетяне, биороботы-масоны-сатанисты-иллюминаты. Чем бредовее идея, тем больше у неё последователей. Все то снежного человека ищут, то по заброшкам в поисках приведений шарятся. Снимут какую-нибудь хрень, а потом деньги за просмотры получают.
— А за враньё не наказывают? — интересуется Сидор.
— Хм, не было случаев.
— Поразительно, — возмущается Иванов. — Плоская Земля. Сидор, друг мой, нам срочно надо выпить. Выпить за то, что у нас таких мракобесов нет. А снежные люди, это кто такие?
— Такие большие волосатые обезьяные. В Гималаях живут. То есть жили, изначально. Потом по свету расселились. В основном в
лесах. Везде короче. Типа легенды. Следы там находят, клочки шерсти. Снимают, на самые плохие камеры. Операторы все как один с похмелья, снимают на бабушкин тапок, плюс у каждого болезнь Паркинсона. Бред.
— А что ещё? — интересуется Самуил.
— Да много чего. Инопланетяне прилетают, алкашей воруют и круги на полях рисуют. Пирамиды строят. Никто не верит что египтяне их сами построили. Говорят были инструменты, особенные.
— Нда… Так папирусы же сохранились, — подавая мне полный до краёв стакан качает головой Самуил. — Там же всё написано. Я сам в музее видел.
— Бать, это слишком просто. И не так красиво. Вот инопланетяне, это да…