Перворожденный
Шрифт:
— Ну хватит, — голос прозвучал резко. Катрина вскинула на него глаза. — Я показал тебе это не для того, чтобы вызвать жалость, а чтобы ты охватила целостность картины. Не о чем жалеть. Небольшая неприятность, и только.
Она невольно вспомнила его детство и тут же загнала эти воспоминания обратно. Нет, жалости он не потерпит. Да и, положа руку на сердце, Катрина испытывала вовсе не жалость — уважение, даже восхищение.
— Лучше скажи мне, — Нэйтан перевел тему, и его голос зазвучал
Действительно, только сейчас до нее дошло, что физически она ничего не почувствовала. Это были именно чужие воспоминания.
Катрина кивнула.
— Да, ты же показывал мне, как это сделать.
— Ну вот видишь, — на его лице появилась самодовольная улыбка, — я же говорил, что хороший учитель.
— И хвастун, — напомнила, не удержавшись.
— Но хороший учитель.
— Ладно, неплохой, — сделала она небольшую поблажку.
Нэйтан закатил глаза.
— Оценить мастера по достоинству — тоже искусство.
Катрина рассмеялась. За последний месяц она смеялась больше, чем за всю свою жизнь.
— Ну что? — Нэйт прищурился, глядя на нее. — Продолжаем обсуждать мои положительные качества или не теряем времени и возвращаемся на десять лет назад?
Катрина думала возразить, что о положительных качествах речи, в общем-то, и не шло, но предпочла промолчать. Ей на самом деле чертовски хотелось узнать, как же ему удалось спастись. Вроде бы головой она понимала, что Нэйтан здесь, живой и здоровый, а все, что он ей показывает, было давно, но тем не менее отделаться от волнения не удавалось.
— Продолжаем, — решительно кивнула.
Нэйт на мгновение задумался.
— Так, знаю, с какого момента продолжим, — определился он.
И ее вновь затянуло в водоворот событий десятилетней давности.
Сознание возвращалось постепенно.
Сначала вернулась боль, потом осознание того, кто он и где. Затем пришли голоса, но доносились они словно сквозь плотную завесу, хотя говорящие и были рядом.
— Что значит, ты ничего не добился? За четыре часа? — рычал старческий голос.
— Господин, я сделал все по высшему разряду, — басил в ответ более молодой. — Клянусь вам, он даже так и не закричал.
— Что ты несешь? — снова старческий. — Он что, двужильный? Если все так, как ты говоришь, такое нельзя вытерпеть молча.
— Клянусь, господин.
— И не признался ни в чем… — старик, задумчиво.
— Да, господин. Сначала насмехался, потом замолчал и так и не проронил ни слова, пока не потерял сознание. Я приводил его в чувства трижды и продолжал. Все без толку.
Шаги, будто его обходят вокруг. Недовольное бормотание, такое, что слов не разобрать.
— Позвольте сказать,
— Говори, — пренебрежительно, старик.
— Я давно этим занимаюсь, господин. Видел многих людей…
— Ближе к делу.
— Он не только не закричал, клянусь вам, он не почувствовал половину боли. Просто отключался, не терял сознание, а именно не присутствовал здесь.
Старик фыркнул.
— Это невозможно без магии, а на нем браслеты.
— Господин, я пытал и магов, и лишенных дара. Клянусь вам, это невозможно в обоих случаях.
— Что-то ты много клянешься.
— Господин?
— Поди прочь!
Быстрые тяжелые шаги. Палач решил поторопиться, пока Корвин не обратил свой гнев против него.
Теперь Нэйтан окончательно пришел в себя и стал понимать, кто находится рядом с ним. Колени давно подогнулись, и он полностью висел на скованных руках, а Придворный маг обходил его по кругу, недовольно цокая языком.
— Что ж ты за птица, — пробормотал Корвин себе под нос.
— Ворона, — прохрипел Нэйт, с трудом разлепив прокушенные губы.
— Что-что? — Старик встрепенулся, зашел спереди, задрал пленнику голову. — Что ты сказал?
Открыть глаза было сложно, но он заставил себя это сделать.
— Ворона… предвестник… смер… ти.
Он убьет его, непременно убьет. После всего этого — убьет без жалости и сомнений.
— Тронулся все-таки, — вздохнул Корвин, отпуская и отступая.
Хлопнула дверь, раздались шаги. Но сил на то, чтобы поднять голову и посмотреть, кто пришел, не было.
— Ну что тут у нас? — Нэйтан узнал голос принца.
— Ничего, — проворчал Придворный маг. — Молчит. Не волнуйтесь, ваше высочество. Конюшня оцеплена. Что бы он ни успел сделать, это не имеет значения. Тебя я проверил с головы до ног, на тебя не оказывалось никакого магического влияния, а также на твои покои и другие помещения. Никаких сюрпризов. Завтра коронация состоится.
Верноэль подошел ближе, в зоне видимости появились начищенные до блеска носки сапог.
— Убили бы вы его уже, — высказался принц.
— Рано, — возразил Корвин.
— Когда человек выглядит… так, навряд ли от него можно чего-то добиться.
— Посмотрим, — не сдавался упорный старик. — Ты сам-то как, мальчик мой? — в голосе Корвина появилась неожиданная забота. — Неважно выглядишь.
Пауза. Блестящие сапоги отошли.
— Плохо спал.
— Нет повода для беспокойства. Хоть Ригли и инистер ушли, они ничего уже не смогут ни сделать, ни доказать. А потом никто не решится на восстание.
— Ты всегда прав, — вздохнул Верн. — Вот только… Корвин, ты когда-нибудь думал о высшей справедливости?