Перворожденный

Солодкова Татьяна

В этот момент Эрик вскинул голову и сбросил дядину ладонь со своего плеча.

— Это не несчастный случай! — прорычал он.

— Покричи еще об этом, — зашипел Нэйт, осматриваясь по сторонам, чтобы проверить, привлек ли его друг внимание — еще как привлек.

Нэйтан выругался.

Эрик сжал кулаки.

— Он за это поплатится.

— Еще неизвестно, что точно произошло, — напомнил ему дядя.

— Серьезно? Ты правда в это веришь?..

Спор был прерван женским криком.

Эрика

проталкивалась к руинам особняка с точно таким же лицом, какое было у ее брата, когда он только увидел, что произошло. Если бы Нэйт не перехватил ее, она бы тоже рванула в раскаленные обломки.

— Родители?! — Она вцепилась ему в руки чуть выше локтей, так, что ее ногти впились в его кожу даже сквозь ткань плаща. — Их не было дома?! Они живы?!

— Они успели вернуться. Мне очень жаль.

Эрика смотрела на него, не веря. А по мере того, как смысл произнесенных только что слов стал доходить до ее сознания, глаза начали наполняться слезами.

В конце концов, Эрика зарыдала, забилась в истерике, практически полностью повиснув на Нэйтане. В любой другой момент он бы оттолкнул ее, но не сейчас. Это было бы слишком.

Эрик заметил сестру. Чужие беспомощность и горе пересилили собственные эмоции, заставив взять себя в руки и шагнуть к ней. Эрика с трудом оторвалась от Нэйта и продолжила рыдать в объятиях брата.

Кнот подошел к Нэйтану.

— Думаешь, это ОН? — спросил шепотом.

Нэйт покосился на него.

— А ты?

— Он, — ответил Жорес и замолчал, поджав губы.

У него были влажные глаза, то ли от дыма, то ли от горя. Нэйт предпочел сделать вид, что не заметил.

— Их надо увести отсюда, — мотнул он головой в сторону Эрика и Эрики. — Есть идеи куда?

Кнот задумался.

— Предлагаю попроситься к Колшерам, — решил он. — Финистеры всегда были с ними дружны. После ареста Тодеуса Эрик первое время только и делал, что пропадал у них, поддерживая. Думаю, они не откажут. Только… — Жорес запнулся.

Нэйт хмыкнул, догадавшись о причине заминки.

— Только я им там не сдался, — закончил за Кнота. — Я найду гостиницу, а вот их, — указал на последних оставшихся в живых Финистеров, — нужно убрать отсюда и дать возможность успокоиться.

— Понял, сделаю, — пообещал Жорес и отошел.

Нэйтан вновь посмотрел на пепелище. Осторожно снял пару блоков, прислушиваясь: на всех окружающих либо были амулеты, мешающие считыванию, либо они испытывали страх, любопытство, шок, но точно ничего не знали и не были причастны к случившемуся.

А принц Верноэль не собирался оставаться принцем. Предупреждал же Кнот лорда Патриэля, чтобы не торопился…

— Прошу проследовать с нами, — раздался за спиной голос.

Нэйт обернулся. Вокруг было слишком много одаренных, и он не почувствовал

раньше времени, кто к нему подобрался.

Мысленно выругался.

— Чем могу помочь, господа инквизиторы? — осведомился вежливо.

— Прошу последовать с нами, — заученно повторил один из двух мужчин в красных балахонах.

Нэйту очень хотелось переместиться прямо сейчас и желательно подальше, но после этого пусть в столицу будет ему заказан.

— Можно поинтересоваться куда именно? — все та же любезная полуулыбка.

— На допрос, — ответил тот, который просил следовать за ними.

Второй молча извлек из карманов балахона антимагические браслеты.

— Просим быть разумным и пойти добровольно, — впервые заговорил он.

Нэйт посмотрел на одного, на второго, на пепелище и… протянул руки.

— Давайте, чего уж там.

Инквизиторы, не таясь, выдохнули с облегчением.

ГЛАВА 32

Вечер и следующую ночь он провел в камере.

Известный прием — оставить жертву в неизвестности и взаперти, чтобы могла помучиться догадками о своей дальнейшей судьбе, а наутро получить от нее чистосердечное признание.

Должно быть, полагалось, что арестованный будет бояться и считать минуты до освобождения. Но Нэйт не боялся. Досадовал и злился, но не боялся.

Лицо Эрика, увидевшего сгоревший и наполовину разрушенный дом, слезы Эрики, влажные глаза Кнота, обожженный мальчик-конюх — вот, что стояло перед мысленным взором. А со своей жизнью и Инквизицией он как-нибудь разберется. Другое дело — то, что исправить нельзя.

Когда утром за ним пришли, Нэйтан как раз успел уснуть, и молодому инквизитору пришлось его будить. Мальчишка в красном балахоне был растерян и удивлен. Видимо, ожидал, что арестованный тут же бросится просить об освобождении.

Нэйт же от души выругался, только потом встал.

— Обязательно было ждать вечер и ночь, чтобы будить с утра пораньше? — высказался обвинительно, чем совершенно сбил пришедшего с толку.

— Так… это, — пробормотал юнец, — порядок такой.

В ответ Нэйт только хмыкнул.

Впрочем, нужно отдать им должное: если бы инквизиторы, пришедшие за Карлосом, придерживались такого же порядка, Дьерти был бы еще жив.

— Куда идем? — спросил он мрачно, выходя из камеры.

— Так… это… — снова растерялся инквизитор.

— Так-это, — передразнил Нэйтан, — это я уже понял. Куда идем-то?

Парень испуганно моргнул.

— На допрос, — отрапортовал, как перед старшим по званию.

Ну и кто тут арестованный, а кто конвоир, спрашивается?

— А завтрак? — продолжил издеваться Нэйт, ожидая, когда юнец таки вспомнит, кто из них кто.