Первым делом самолёты
Шрифт:
Юля не смогла сдержать улыбку:
– Этот твой юмор… всегда невовремя прорезается.
– Я не шутил. Просто обозначил готовность меняться. Но мне бы хотелось, чтобы и ты… не рассматривала меня как мимолетную забаву, потому что так… не думаю, что смогу.
– Люди для меня не забава, Руслан. Но… мне надо время подумать.
Он кивнул и отпустил ее руку.
Глава 21
Первым делом предложение
Через неделю, спустя очередной изнурительный зачет и сдачу сложной курсовой по электрооборудованию, Юля смогла выбраться к Томе. Эдик уехал в Москву,
– Никогда не привыкну, что мы видимся так редко, – вместо приветствия пожаловалась Тома. – Когда ты уже все хвосты свои закроешь?
– До лета закрою точно. Или меня отчислят.
– Не отчислят. У Эдика в группе… – И начался рассказ об Эдике и его шалопаях-друзьях, которые учились из рук вон плохо, зато летали хорошо. Бывает и так, что не все способны постичь законы электротехники, а в самолет садятся, как влитые. Вот только полеты начинаются не сразу, и преодолевать учебу приходится. И друзья Эдика преодолевали… финансовым образом.
– Мне такое не по карману, – отрезала Юлька, которую вся эта простота, что хуже воровства, раздражала еще во времена отношений с Сибиркиным. У того тоже все было легко и просто: купил, договорился, подмазался, поулыбался… – Да и глупо это: лучше выучить и быть способной отстоять знания, чем потом трястись, в любой момент ожидая отчисления.
– Это да, но я ужасно за тебя беспокоюсь, Юль. Ты стала призраком.
– Все со мной хорошо. – Она обняла подругу и поторопилась пройти на кухню – уж очень хотелось ей что-нибудь приготовить. Порой Юля и сама удивлялась, как в ней сочетаются такие несочетаемые черты, а именно нелюбовь к бытовым ужасам типа уборки и страстное желание потратить день на какой-нибудь замудренный торт. Учитывая ее проблемы со временем, это и правда было странно, но она отдыхала душой в такие моменты.
Тома тоже появилась на кухне:
– Что будем готовить?
– Ореховый торт.
– Класс, я купила фундук. Маришка будет через час, дождемся ее или…
– Нет уж, пусть приезжает на все готовенькое, раз опаздывает.
В итоге торт они собирали вдвоем, болтая о всяком. Юлька неохотно рассказала о своих горе-интервью (да, даже эти встречи вписались в ее бесконечную неделю), Тома выспросила подробности и поохала, словно Юля не повторила для галочки пару фраз, написанных секретаршей ректора, а как минимум побывала на шоу Опры [3] .
3
Речь об Опре Уинфри – знаменитой американской телеведущей.
– Хватит так охать, – не выдержала она. – Это вообще было… недобровольно. Меня к себе ректор вызывал, обещал, что до полетов не доучусь, если не буду хорошей девочкой.
– Что, прямо так и сказал?
– Не прямо, но я умею читать между строк.
– Да уж. Русак бывает жестким и слов на ветер не бросает, – уверенно сказала Тома и, поймав вопросительный Юлькин взгляд, пояснила: – У Эдика на курсе было много
– Вот и со мной будет… жестко. Ректор просто так к себе не вызывает, а для меня сделал исключение. Да и в лицо уже знает… Как много курсантов он знает лично? Вряд ли больше десяти.
– Эдика знает. Когда-то его отец учился с Русаковым, а потом их пути разошлись. Исаев-старший выбрал пахать на крупную авиакомпанию, а Русаков на ту, в которой работала его мать. И летал он недолго, быстро ввелся в командиры и списался.
– Почему подался в ректоры? – заинтересовалась историей Юлька.
– Кто знает! Может, семейный конфликт – не зря же так быстро летать перестал. Или его мечта других муштровать. В любом случае, место непыльное и он тут, считай, царствует. А в авиакомпании пришлось бы сражаться с матерью. Про нее тоже говорят, что она… в общем, сложная сильная женщина, генеральным директором была на тот момент. Все как подобает.
– Смотрю, Эдик вводит тебя в курс авиационных дел.
– Да, вечно что-то рассказывает, у них там настоящая «Игра Престолов» творится, – Тома вдруг застыла и повернулась к Юльке: – Он сделал мне предложение. Восьмого марта, когда вытащил в ту поездку. Упал вдруг на колено… а я сначала даже не поняла, думала, ногу подвернул… Оказалось, с ногой все в порядке.
Юля забыла о пломбирном креме, который надо мешать без остановки:
– Боже мой, Стоянова! И ты молчала?! – Она кинулась было к подруге с поздравлениями, но вовремя заметила, что Тома не выглядит счастливой, и вернулась к крему: – В чем дело? Ты не рада? Я думала… – Она думала, что Эдик и Тома созданы друг для друга и вообще тонут в сахарных отношениях. Они даже не поссорились ни разу за два года. Разве что из-за того, кто друг друга обожает больше.
– Я рада, конечно, – неуверенно сказала Тома. – Но… все сложно. Эдик выпускается в этом году, а я в следующем. Но он не хочет ждать моего выпуска и предлагает перевестись на заочку А я… не уверена.
Юля подумала немного и сказала:
– Полагаю, мою позицию на этот счет озвучивать не стоит.
– Озвучь, я же и рассказала тебе для этого.
– Хорошо. – Она сосредоточилась на креме, пытаясь его спасти. – Я думаю, что вы с Эдиком создали проблему на пустом месте. Год – не бог весть как долго, а с возможностями Исаева он может прилетать к тебе чуть ли не каждую неделю. Из Москвы лететь всего час. Тем более, твой учебный год – не год вовсе, там будет практика, диплом… Тогда уже ты сможешь приехать к нему. Все, проблемы нет. Я даже не понимаю, как она вообще у вас возникла.
Тома кивнула:
– Да. Да, я… наверное, тоже так думаю. Не хочу на заочку.
– Так в чем трудность? Скажи ему.
– Это только кажется, что сказать просто! Ты бы видела, каким воодушевленным был Эдик с этими своими планами. Свадьба осенью в Царицыно, в гостях половина его курса, пока еще всех можно собрать. Затем осенняя Европа – он мечтает показать мне любимые места, – а уже потом все остальное.
– А работать твой Эдик не собирается?
– Он уже устроился, в феврале летал на собеседование. Переобучение начинается в октябре, после свадебного путешествия. Будет летать на «Боинге».