Первым делом самолёты

Шведова Лада

Да и не сказать, что кто-то пытался. Ни разу она с таким не сталкивалась. Отчим, разумеется, не в счет, Юля его и за человека-то не считала никогда. Так… урод, что постоянно разглядывал ее сальными глазенками и звал шлюхой за тушь на ресницах и гигиеническую помаду на губах. Клинический случай, по которому нельзя судить об обществе и современных мужчинах в целом. Правда, эта простая истина дошла до Юли ближе к восемнадцати годам, до этого она парней сторонилась, точно чумы.

Но все изменил Даня, одноклассник.

Она всегда ему нравилась, но симпатию он демонстрировал

лишь взглядами. Позже он объяснил это тем, что Юля казалась ему слишком грубой и неприступной, потому что всегда отмахивалась от парней и глядела волком. Но в одиннадцатом классе они случайно столкнулись в зимнем парке и завертелось… Встречаться стали не сразу, а со временем. Юле казалось, что это настоящая любовь. Она с удовольствием проводила время с семьей Дани, с его матерью и вовсе умудрилась подружиться так, что до сих пор они поздравляли друг друга с праздниками. И только позже Юля поняла, что любовью это вовсе и не было. Точнее… это была любовь к чужой семье, такой теплой и настоящей, как с картинки. И эта семья казалась Юле спасением, каждый вечер она возвращалась домой с ужасом и неохотой.

Даня стал ее первым парнем, но не любовью, и в конце концов Юля легко оставила его позади. Она просто поняла, что не хочет возвращаться туда, где есть отчим, а в их городе шел набор на поступление в авиационный институт. И находился этот институт так далеко, как Юля и мечтала. Тогда она не болела авиацией, не считала самолеты произведением искусства, не любовалась людьми в форме… Тогда она просто бежала. Но авиация дело такое – ею заболеваешь быстро и неизлечимо, даже если изначальная причина поступления была иной.

И для нее эта причина перевесила отношения с Даней.

Он этого не понял, говорил, что любит и будет ждать… просил передумать. Юля выбрала тогда себя и уехала. И ни разу об этом не пожалела. Отношения разладились за несколько месяцев, потому что расстояние было слишком большим, а на выходные в Магадан не сгоняешь, тем более без денег.

В финансовом плане Юле поначалу было тяжело, даже очень.

Она поступила на бюджет, но стипендии вообще ни на что не хватало. Она много подрабатывала сначала официанткой, потом фотографом. А два года назад умерла ее любимая бабушка, оставив ей квартиру. Совсем маленькую и на окраине Магадана, но для обычной студентки – это состояние, способное изменить жизнь.

Как тогда бесился отчим, который мечтал обновить машину!

Разумеется, это вылилось в очередной конфликт, но на расстоянии уже не поорать, брызгая слюной, и не помахать кулаками. Юля его просто заблокировала, а с матерью общалась только в моменты, когда та шла в магазин или находилась дома одна. Хотя мать и убеждала разделить наследство и часть передать отчиму (который к бабушке вообще отношения не имел!).

Но для самой Юли, которая во время всех этих наследственных дрязг начала рассматривать перевод в пилоты как реальность, это стало знаком. Возможностью изменить жизнь. И что-то передавать отчиму… ни за что!

Примерно в это время закрутились ее вторые настоящие отношения – с Серегой Сибиркиным. И с самого начала это не было чем-то серьезным, ни намека на настоящую

любовь… Отношения наполнялись иным: смехом, легкостью и взаимной симпатией. Хорошо проведенным вместе временем, общими друзьями. И да, сексом. Таким же веселым, каким был и Серега. И что с того, если они оба при этом с ума от любви не сходили? В реальности это случается чаще, чем кажется, не все любят всех. Порой дружеский фундамент намного прочнее и благодатнее, чем непонятная любовь.

И почему такие отношения не имеют права на жизнь?

С точки зрения Юли очень даже имеют, особенно, если оставили после себя только хорошее (по большей части). С точки зрения Руслана Владимирова – похоже, что нет, у него все категорично и однозначно. Но ему всего восемнадцать, наверняка он все переосмыслит… Однако почему-то эта его категоричность Юлю обидела. Словно он ее осудил, хотя и не сказал об этом прямо. Но все равно… осадок остался неприятный.

Она отставила в сторону чашку с недопитым кофе и отправилась собирать вещи. Не садиться же теперь за английский? После всего это будет… странно. Лучше уйти и все обдумать по отдельности. Хотя над чем тут думать? Все, этот самолет сел, зарулил на стоянку и вырубил двигатели.

Руслан отправился за ней следом и взял за руку, отвлекая от сборов. Юле захотелось тотчас ее одернуть, но так она бы выглядела взвинченной истеричкой, чего ей совсем не хотелось. Поэтому она мягко улыбнулась и сказала:

– Лучше я пойду. Все равно мы не английским были заняты, так что…

– Я тебя обидел? – спросил он, заглядывая ей в глаза.

– Нет. Конечно, нет!

– Я же вижу, что да. Мы с тобой друг друга неправильно поняли. То, на что ты обиделась… – он осекся и, судя по виду, мучительно подбирал слова. – Мне неважно, – наконец выдал Руслан. – Все, что у тебя было раньше и почему – неважно. И тем более я не осуждаю наличие бывших парней, я же не дебил. Просто для меня все по-другому, мне никогда… не хотелось тратить время на тех, кто не интересен, понимаешь? С кем мне не хочется… всего.

– У тебя все или ничего, стоило понять это сразу, – вяло отшутилась Юля, припомнив, что история началась с признания в любви. И тут как бы все ожидаемо, если парень начинает сразу в лоб, то и дальше ничего не поменяется.

– Прости, не хотел тебя обидеть.

– Ты не обидел, – сказала она уже спокойнее и правда расслабилась. Руслан все еще держал ее за руку, за предплечье, его ладонь была такой горячей, а пальцы словно невзначай поглаживали кожу, здорово отвлекая.

Остаться очень хотелось, но Юля знала, что лучше сейчас уйти.

– Ты вовремя расставил приоритеты, – продолжила она. – Потому что для меня все по-прежнему. Первым делом самолеты и все такое… Ты как будто требуешь гарантий, а я их дать не могу, потому что… ну не бывает же так, Руслан. – Она посмотрела в его темно-синие глаза и перешла едва ли не на шепот: – Если у тебя все так… категорично, то я не хочу стать коварной соблазнительницей, которая потом… уйдет.

– Я сделаю так, что тебе не захочется уйти.

– Свяжешь меня, что ли?

– Нет. Только если тебе такое нравится.