Первый человек
Шрифт:
Кайоль шел дальше, чем Ломброзо. Теорию итальянского криминолога теперь считали ошибочной, но его идеи продолжали оказывать влияние на представление людей об убийцах. Психиатр завершал вторую главу своей работы словами:
«Наше западное общество всегда считало варварским то, что далеко от него. Это относится и к отдаленности в пространстве, и к отдаленности во времени. Как примитивные народы долгое время считались у нас дикарями, близкими по образу жизни к животным, так и доисторических людей всегда описывали как неповоротливых тупых существ, способных
Следующая глава называлась:
Доктор считал, что находится накануне великого открытия. Он собирался добраться в своем сочинении до истока, то есть до того, как впервые было обнаружено бессознательное начало в человеческой психике, — шаг за шагом, с остановкой на каждом этапе, как всплывает на поверхность водолаз.
Кайоль добрался до того, что было гораздо раньше Фрейда, создателя современного психоанализа. Ученые предыдущих веков показали, что человек на самом деле не хозяин своего разума. Это было равноценно тому, как Галилей доказал, что Земля вращается вокруг Солнца, а не Солнце вокруг нее, и, значит, наш мир не является центром Вселенной.
Кайоль принадлежал к поколению, для которого примитивная жизнь была идеалом. Его ровесники считали, что современный мир выродился. Современность казалась им кучей иллюзий и лживых уловок по сравнению с жизнью, близкой и истокам.
Листая рукопись, де Пальма остановился на странице, к которой Кайоль приколол булавками фотографию бородатого мужчины сорока с лишним лет, с тревожным взглядом, одетого в красную рубашку. Это была перепечатка фотографии, сделанной в службе криминалистического учета. На снимке — американец Теодор Качинский по прозвищу Унабомбер, математик и террорист, который видел в технологическом прогрессе дьявола и против этого дьявола сражался. Погоня за ним была самой долгой, которую когда-либо вело ФБР. Почти двадцать лет Унабомбер отправлял посылки с бомбами своим жертвам, в основном людям, которых считал виновными в вырождении нашего мира — специалистам по информатике, владельцам авиакомпаний, ученым.
По своим взглядам Унабомбер был анархо-примитивистом. Он считал, что технологии сводят человека с ума и что от них надо освободиться. Что нужно вернуться к той жизни, которую люди вели до неолитической революции, когда еще не было скотоводства и собственности. В те годы существовало движение «Зеленая анархия», объединявшее сторонников учения философа Джона Зерзана, тоже американца, который мечтал вернуться к начальным временам существования человечества. Зерзан говорил, что до неолитической революции человек был счастлив. Тогда никакие власти не чинили людям препятствий. Люди не знали собственности и ничем не владели, переходили с одной охотничьей стоянки на другую и не заботились ни о чем, кроме собственного счастья.
Де Пальма начал подозревать, что Кайоль был последователем анархо-примитивизма и зашел в своих экспериментах очень далеко. Сперва он лишь делал предположения.
Барон вспомнил то, о чем узнал в последние дни: Кайоль в раннем детстве страдал психозом и лечился в психиатрической больнице. А когда вырос, стал начальником отделения в лечебнице для душевнобольных и лечил своих бывших собратьев по болезни.
— Он нашел путь. Нашел тропу, которая связывает нас с нашими далекими предками! — пробормотал Барон.
39
«Археонавт» поднялся на гребень волны и обогнул остров Маир.
Полина Бертон улыбнулась де Пальме, который внимательно рассматривал гребни волн, которые накатывали на правый борт судна. «Археонавт» сильно качался под их ударами и то и дело зачерпывал воду.
— Чертов шквал! — крикнул с мостика рулевой. — Когда нас загородит мыс Моржиу, будет легче.
— Главная проблема — как мы будем возвращаться! Как бы тогда не стало еще хуже! — ответила Полина.
— Вряд ли: по прогнозу, она не изменится до вечера. Потом ветер усилится. Значит, забираем угли и сразу возвращаемся: я не хочу мокнуть.
Порывы сырого ветра проносились над мостиком «Археонавта». Спасаясь от них, Полина и де Пальма спустились в кубрик. На центральном столе Полина расставила двенадцать пластмассовых коробок, в которые собиралась положить последние находки из пещеры Ле-Гуэн, в основном угли.
— Мы положим в эти коробки то, что нашли вчера, а потом запрем пещеру.
— Сегодня?
— Сегодня или в понедельник. Может быть, придется ждать, пока море успокоится.
Водяные брызги ударили в стекло. Де Пальма взглянул в иллюминатор на серое с белыми пятнами море. Он любил ненастные дни, когда стихии бушуют и бурлящий воздух пахнет солью.
— Спасибо, что взяли меня с собой в это маленькое путешествие, — поблагодарил он Полину.
— Надеюсь, что оно вам понравилось.
— Однако на самом деле я здесь не для прогулки.
Сказав это, майор выложил на стол несколько фотографий.
— Вы ничего не замечаете? — Он указал рукой на одну из них.
Полина наклонилась ниже.
— Это та «китайская тень», о которой я вам говорил. Она похожа на фигуру человека.
— Снимок был сделан в пещере?
— Разумеется, это последние фотографии из аппарата Реми Фортена.
— Это я знаю.
— Но в какой части пещеры они сделаны?
— Дайте подумать. Это важно?
— Крайне важно, — заявил Барон.
Полина вспомнила о Палестро, который предположил, что эти снимки не из пещеры Ле-Гуэн, быстро достала из ящика стола лупу и внимательно изучила с ее помощью снимок.
— Я плохо понимаю, что вы хотите, чтобы я нашла.
Де Пальма протянул ей другие фотографии пещеры — только общие виды.
— Сравните, пожалуйста!
Барон дал Полине время сосредоточить внимание на снимках. От качки его начало мутить, и он вышел на палубу, надеясь, что свежий воздух прогонит тошноту. Впереди виднелись очертания мыса Моржиу. «Археонавт» сделал поворот. Когда он падал в провал между водяными горами, волна толкнула его.
Офицер Красной Армии
2. Командир Красной Армии
Фантастика:
попаданцы
рейтинг книги
