Первый элемент
Шрифт:
Я смутилась. Было бы оно ещё, это ваше желание.
Но относительно особенности целителей задумалась. Получается, магия целителя, как первая группа крови? Идеальный донор, отдает всем, кому только может потребоваться.
— Ставь родниковую воду на огонь, её нужно вскипятить, я пока буду травы собирать. Так… где моя мята?..
***
Микстура от простуды мне далась вполне легко, нужно было только следить за временем кипения и количеством листьев мяты и ромашки. Мы положили небольшую горстку того, и другого, поэтому зелье приобрело нежно-зелёный оттенок. Выглядело не плохо, было
С третьей пары профессор Жилан отпустила меня, сказав, что будет заниматься со мной лично, после того, как освободиться. А у неё сегодня пять пар. И я только обрадовалась, что у меня есть ещё три часа на себя, но, когда я шла в главную башню, меня встретил профессор Виртель, который узнал о моём свободном времени. Его совесть (или вредность), видимо, не могла допустить моего отдыха, поэтому он сказал мне пойти к магистру Эшфорду, достать его и попросить открыть лабораторию, чтобы случайно не взорвать кабинет профессора Виллоу. «Я не прощу себе, если ты разнесешь и то, над чем Серафиночка так долго работала!» — закончил он свою речь, развернулся и ушёл, видимо, обедать. Я сжала зубы. Везёт же мне на разного рода встречи!
Я прокляла весь мир по три раза, пока поднималась к магистру Эшфорду. Не профессор Виртель, так эта лестница меня добьёт — это точно. Карабкаться на чердак, когда знаешь, что зайдёшь в комнату и упадешь на кровать — одно, а подниматься в кабинет проректора — совсем другое.
Кое-как доползла до двери, отдышалась, подняла руку и постучала по массивной двери костяшками пальцев правой руки.
— Войдите. — Коротко бросил проректор из кабинета.
Смело вхожу внутрь:
— Здравствуйте. — Здороваюсь прямо на ходу. В нос бьёт ярко выраженный запах крепкого кофе.
Маг стоял за столом, спиной ко мне, смотрел в огромное окно с видом на здания академии, лес и озеро и пил эспрессо из чашки белого цвета.
— Адептка Васильченко. — Кивнул он, поворачиваясь ко мне лицом. — Здравствуй. Что-то случилось?
— Ваш… — Хотела я начать, но поняла, что оскорбление в сторону профессора проректор не простит, поэтому быстро меняю: — … то есть, мой… в смысле, просто… да. Просто профессор Виртель попросил меня попросить вас открыть для меня лабораторию. Чтобы я, цитирую: «…случайным образом не разнесла ещё и кабинет зельеварения, иначе наш глубокоуважаемый магистр Эшфорд снимет всё, что будет отделяться от твоих (моих, в смысле) костей, но и с моих (его, в смысле) тоже». Вот…
Мне показалось, или магистр сейчас усмехнулся? Я поднимаю глаза на мага, но он скрывает своё выражение лица, пригубив крепкий напиток.
— Зачем же просто профессор Виртель так пугает наших адептов? Не такой уж я и кровожадный. Да и не считаю вежливым тоном снимать всё, что отделяется от костей девушки.
Мужчина поставил чашку на стол, начал искать что-то в ящиках в столах.
— Чёрт, не помню, куда положил ключи от лаборатории… ты кофе будешь? Или чай? Ты, наверное, и не обедала ещё…
Он говорит это, пока рыскает по ящикам. Странно, я думала, что все его вещи всегда на своих местах и никогда ничего не
— Кофе, чай не буду, пообедаю потом, спасибо. — Отвечаю на одном дыхании, рассматривая стены и высокие потолки кабинета.
На это магистр просто кивает и продолжает искать дальше.
— Так, тут вообще свитки для телепортации! Вот… — Он явно глотает какое-то ругательство.
Что? Есть специальные свитки для телепортации?
— Вы используете свитки для телепортации? — Спрашиваю я как бы невзначай, рассматривая потолки, но мельком смотря в каких ящиках роется проректор.
— Они не для меня и конкретно эти для большого расстояния. Ими пользуется ректор… так…
— Ректор не умеет телепортироваться самостоятельно?
— Это способность магов Эфира, он пользуется метками, которые я оставляю.
— Что за метки?
— Демоны, Камелия! — Шипит на меня проректор так, что я вздрагиваю и сжимаю пальцами лямку сумки. — Метки стоят на территории академии, только я и он знаем, где они находятся, и только мы знаем заклинания, которые их активируют. Для ректора очень важно быстро перемещаться по академии, ходить пешком все пятьсот квадратных километров — самоубийство. Всё? Утолила своё любопытство?
Я пождала губы и отвела взгляд. Кивнула. Но информацию о существовании свитков для телепортации в голове отложила.
— Со мной уроков у тебя будет меньше всего. Моя задача научить тебя нескольким азам в связи с Эфиром, всё остальное — твои собственные способности, изучении Стихии и физическая подготовка. — Продолжает говорить проректор, ища ключи. — Да неужели! — Судя по вскрику, таки нашел.
«Да неужели?» — усмехаюсь мысленно, но благоразумно молчу. Однако, всё-таки есть, что спросить.
— Магистр Эшфорд…
— М? — Коротко отзывается, поднимая на меня глаза.
— Это обязательно? Я могу отказаться от участия? — Спрашиваю тихо, надеясь на то, что хоть кто-то в этом мире меня поймет.
Но проректор тяжёло вздыхает, откидывается на спинку стула, складывает руки у лица. В изумрудных глазах — понимание, но невозможность что-то изменить. Я уже знала, что именно он ответит.
— Обязательно. Мне жаль, но ты действительно не можешь отказаться. Единственное, чем я могу помочь — подготовить тебя к турниру, и всё, что ты можешь изменить — уровень твоих знаний и умений. Мы не требуем от тебя победы, это просто формальность, но и просто так не оставим, иначе, оскверним звание лучшего учебного заведения. Ты же училась на врача в своём мире, считай, что продолжаешь заниматься любимым делом, но немного в другом русле.
Я кусаю губы и киваю, показывая, что всё поняла. Его слова хотя бы были не такими обидными, как слова профессора Виртеля. Удивительно, но проректор всегда знал, что и как говорить. И он всегда держал нужную дистанцию.
***
Лаборатория находилась в башне Стихии Земли, на цокольном этаже, куда вряд ли ступала нога человека. Тут было не так темно и страшно, как я представила себе в самом начале нашего эпичного спуска в подвал старой башни. Такие же каменные стены, винтовая, но не такая крутая лестница, много картин на стенах. Особой разницы и отсутствия цивилизации здесь не было, просто очень пусто и тихо.