Первый элемент
Шрифт:
— Адептка Васильченко, переоденьтесь и разомнитесь пока. Я подойду минут через пятнадцать-двадцать, вам этого времени должно хватить. — Дала мне женщина короткое распоряжение. Начало с разминки меня вполне радовало, поэтому я понятливо кивнула и поспешила в домик для переодевания.
У адептов в этой академии была и своя спортивная форма: штаны и футболка с кофтой для занятий зимой, шорты выше колена на ладонь и футболка — летом. На футболках была вышивка стихии для разных факультетов (именно так я и различила магов Воды). Сами костюмы — чёрные, что несказанно радовало. Мы часто падали, поэтому белое здесь бы совсем было
На улице было жарко последние дни, поэтому я надела шорты. Климат был намного мягче, без резких перепадов, поэтому, когда уже сюда придет зима (и придет ли она в принципе), я совсем не знала. Выйдя на поле, начала делать разминку, попеременно поглядывая на проректора и профессора: они о чём-то говорили, профессор показывала магу Эфира какие-то бумаги, а тот чему-то кивал, попеременно что-то исправляя карандашом прямо в свитке. Надеюсь, они ненадолго, потому что вечно делать разминку я тоже не могу.
— Чего у тебя моська такая кислая? — Спрашивает Оникс, развалившийся рядом на траве, подставив пушистое пузико солнечным лучам.
— Было бы чему радоваться. — Бурчу я в ответ, вытягивая руку к небу.
— Хотя бы тому, какое тёплое солнышко, какая приятная трава и как тебе идут эти шорты. — Промурлыкала наглая морда.
— То же мне, великий модельер. — Фырчу я, вытягивая вторую руку.
— Кем я только в своей жизни не был. — Усмехается кот, сладко потягиваясь.
— Рассказал бы что, а то совсем скучно.
— Не думаю, что на моём предмете должно быть весело, адептка Васильченко. — Слышаться голос за моей спиной.
Выдыхаю. Да что же они так рано закончили? Сажусь в позу лотоса, лицом ко взрослым магам, смотрю на них снизу вверх.
— Спорт должен быть для души. — Отзываюсь, пожимая плечами.
— Только не профессиональный. — Усмехается в ответ профессор Жилан. — На индивидуальных занятиях тебе придется познать всю боль своей жизни, чтобы научится почти в идеале владеть холодным оружием, самообороне, борьбе на руках, и использовании магии в бою.
— Звучит невозможно.
— Так оно и есть. Но у нас есть три месяца на всё это. Благодаря плану твоей подготовки, разработанному совместно с магистром Эшфордом и профессорами, работающими с тобой, ты освоишь материал куда быстрее.
Ужасно… я прямо-таки чувствую вкус поражения и бесполезности их стараний.
— Не смотри на меня так. Лучше вставай, пробежишь пять кругов.
— Пять?? — Моему возмущению нет предела. Это поле просто огромное, пробежать пять кругов займет больше, чем тысяча лет!
— Ладно, для начала начнем с трёх. Давай-давай! Меньше слов — больше дела!
***
Под конец занятий с профессором Жилан я чувствовала боль в тех местах, о существовании которых даже и не подозревала. Каждый день она муштровала меня более, чем по два часа в сутки, спустя три недели, постепенно это возросло до четырёх часов. Я всё не понимала, на кой черт, мне уметь держать меч в руках, но оказалось, что в соревновании для лекарей обязательным заданием является сражение с противником.
Знания боевых искусств практически жизненно необходимо для целителей: во-первых, за себя постоишь, во-вторых, кого-нибудь спасешь.
Но легче от этого мне не становилось. И количество моих возмущений не поубавило. Я просто смирилась, но всё также не особо хотела участвовать. Правда, изменить я ничего не могла, даже что-то
Ночью я просто вырубалась, не чувствуя ног и рук. Кажется, похудела больше, чем на три килограмма. И шорты, по словам Оникса, теперь сидели лучше. Но это меня совсем не волновало.
С профессором Виллоу дела проходили куда лучше. Мы ходили с ней по лесу, собирали разные ингредиенты для зелий, варили их в лаборатории, в которой я сделала перестановку и свободно ходила, не боясь собрать своим лбом все углы. Я много конспектировала рецептов, зазубривала последствия и противопоказания. Это было, на удивление, интересно и увлекательно. Лес на территории академии теперь я знала очень хорошо.
Профессор Виртель прожжуживал мне уши магией Земли куда чаще и больше, чем на парах. Кажется, теперь я знала теорию Стихии Земли лучше всех в группе.
А вот с проректором мне так и не удалось пересечься. Только недавно он сам меня поймал и назначил встречу в лесу, на поляне. Что такого в было в поляне, я не знаю, но идти придется в любом случае, иначе, от меня и мокрого места не оставят.
***
Я стояла посреди поля, практически идеальной круглой формы. Вокруг меня возвышались древние, старые, крепкие деревья. Воздух был уже свежим, но всё ещё стоял густой запах листьев, древесных коры и смолы. Ногами я примяла пока зелёную траву, на которой хаотично были разбросаны листья разных осенних оттенков: от бледно желтого до ярко-красного. Я смотрела на разноцветный ковер под ногами; дышала лесным осенним воздухом; прислушивалась к пенью птиц и шуршанию маленьких зверей в листве, означающее, что они очень активно готовятся к зиме и холодам; подставляла лицо яркому и согревающему солнышку и радовалась тому, что, выбралась на природу. Лес тут почти ничем не отличался от наших земных лесов, единственное — их тут было больше, они сами были чище, воздух ничем не был загрязнён, а кроме как естественных, природных шумов, звуков не было. Только сейчас, стоя по середине поля в магическом мире замечаю, как же тут тихо и спокойно, и совершенно не шумят мимо проезжающий транспорт, люди, самолеты, станции и заводы. Было просто тихо и люди вокруг заполняли тишину собой, а не затыкали уши наушниками, чтобы не слышать гул вокруг себя.
Магистр всё не приходит…
Я почему-то улыбнулась и потянулась, подставляя всю себя солнечным лучам. Приятно было одной в лесу, пускай даже если это совсем ненадолго.
— Я смотрю, тебе тут и в гордом одиночестве весьма неплохо. — Усмехается тихий, спокойный голос позади.
Я почему-то улыбаюсь ещё шире.
— Весьма. — Киваю миролюбиво и поворачиваюсь к проректору лицом.
Он стоял, облокотившись плечом на большой дуб, ствол которого я даже при большом желании руками не обхвачу, и сложив руки в карманы брюк. Он рассматривал меня очень внимательно, взгляд его казался не таким, как обычно. Сейчас он смотрел на меня, как человек смотрит на человека, а не как учитель на хулиганистую ученицу. И меня почему-то это радует, я улыбаюсь всё шире, чувствуя, как медленно, но верно начинаю смущаться. И тут проректор тоже сдается, и мягко, совсем немного приподнимая уголки губ, улыбается.