Первый год
Шрифт:
Аксель пожал плечами.
— Что могу сказать, мой мозг жаждет знаний. Он никогда не бывает удовлетворен. Мне нужно знать все, разложить по полочкам, а затем идеально выстроить заново. Хотя я бы не сказал, что я — гений.
Джесси бросил на меня понимающий взгляд. «Гений», — одними губами произнес он, и я прикрыла улыбку рукой. Аксель продолжил читать книгу, поэтому Джесси протянул руку и заказал еще несколько блюд, которые, как я предположила, были для его друга, потому что, если бы этот парень съел еще что-нибудь сам, он, вероятно, взорвался бы.
Осознав, что я все еще сижу
— Подожди, — сказал Аксель, и я чуть не вскочила со стула, потому что не ожидала этого. — У меня еще не было возможности расспросить тебя о твоей жизни, энергии и будущем. Мне нужно знать об этом все.
— Э-э, — медленно начала я. — Я имею в виду, что это может занять некоторое время, и, честно говоря, я не настолько интересна.
Джесси издал рокочущий звук, который, я была уверена, не смог бы издать ни один человек. Это было очень по-львиному, исходило из глубины его груди.
— Вынужден не согласиться с тем, что это неинтересно.
Что бы это ни значило, я совершенно не анализировала это.
— И если ты не удовлетворишь его любопытство, — продолжил Джесси, — он никогда не перестанет задавать тебе вопросы.
— А как же остальные? — спросила я, изо всех сил стараясь не оглядывать стол. — Я имею в виду, что почти уверена, что Рон, встретив меня всего один раз, уже ненавидит меня. Может возникнуть небольшая неловкость.
Джесси и Аксель рассмеялись.
— Нет, — сказал книжный маг, — Рон просто часто злится. Ему нелегко доверять. У него была непростая жизнь и…
Джесси откашлялся, прерывая Акселя, который замолчал.
— Извини, — пробормотал он, — у меня проблемы с хранением секретов. Мое природное любопытство означает, что я почти не способен сохранить в тайне то, что узнаю.
— Честность для меня многого стоит, — серьезно сказала я ему.
Джесси выглядел уязвленным.
— Это не значит, что я нечестен, я… почти виноват. Просто есть секреты, которые мы не должны раскрывать. Особенно секреты Рона и Ашера. В их прошлом было много темного, и это повлияло на то, какими сверхъестественными существами они являются сегодня. Кое-что, о чем тебе придется узнать самой.
О, да. Я сомневалась, что это когда-нибудь произойдет.
Аксель кивнул, и я поняла, что это был старый разговор, который им часто приходилось вести с ним. Может, он и был гением, но в некотором роде невежественным гением, если такое вообще возможно.
Поскольку они решили, что могут задавать мне вопросы, я решила ответить им тем же.
— Итак, в этом клубе Атлантов вас всего пятеро?
Это вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать, и я подумала, не обидела ли я их, так небрежно упомянув об их наследии. Я вздохнула с облегчением, когда ни один из них не отреагировал отрицательно.
— Мы впятером выросли вместе, — сказал Джесси. — Аксель, Рон, Ашер, Кэлен и я. Мы познакомились в России, когда наши родители путешествовали между тюремными поселками. С тех пор мы держимся вместе.
— Вы не похожи на русских, — сказала я, переводя взгляд с одного на другого. Если уж на то пошло, у Акселя почти не было акцента,
Аксель усмехнулся, положив руки на учебник, хотя больше его не читал.
— Мы не русские. Ты можешь считать нас ребятами из армии людей. Наши семьи были дружны, потому что клуб «Потомки Атлантиды» небольшой. В основном все они были друзьями, что вылилось в совместные поездки по работе между различными сообществами супов. Нас тащили за собой, и в этом отношении у нас нет ни настоящего дома, ни идентичности.
— За исключением этого места, — добавил Джесси. — Это первый дом для всех нас.
— Это и мой первый настоящий дом тоже, — призналась я, прежде чем захлопнуть рот. Рассказывать об этом было слишком личным делом, но, с другой стороны, они делились со мной, и это казалось правильным.
Между нами троими повисло молчание, и это было на удивление приятно. Которое длилось ровно две с половиной секунды, прежде чем какой-то мудак нарушил его.
— Какого хрена она делает за нашим столиком? — сказал Рон, захлопывая книгу по другую сторону от Джесси. Теперь они оказались лицом ко мне втроем, и то утешение, которое я испытывала, полностью исчезло.
Рон был даже шире в плечах, чем Джесси, что было настоящим достижением. Черты его лица были прекрасны. Я имею в виду, падший ангел с небес, красивый, с этими золотисто-светлыми волосами и льдисто-голубыми глазами, обрамленными длинными золотистыми ресницами, четко очерченными скулами и сильной, угловатой челюстью.
Но я знавала разъяренных мужчин, у которых глубоко внутри копилась ненависть, бурлящая до тех пор, пока они больше не могли себя контролировать. Рон был таким злым человеком.
Вскочив на ноги, я обогнула стул и начала пятиться.
— Подожди, — сказал Аксель, протягивая мне руку. — Не обращай внимания на Рона.
Но было уже слишком поздно. В тот момент, когда я почувствовала, что моя безопасность под угрозой, я бросилась вон — инстинкт, который не раз спасал мне жизнь в детстве. Развернувшись, я успела сделать не более одного шага, прежде чем врезалась в твердую стену. Сильные руки обхватили мои бицепсы, не давая мне упасть спиной на стол. Еще до того, как я подняла голову, поняла, что это будет еще один из Пятерки. Я надеялась, что это будет Кэлен, потому что, черт возьми, знаете ли… Но удача официально отвернулась от меня.
Взгляд глаз цвета морской волны с серебряными прожилками встретился с моими — казалось, что в его радужках расплавилось серебро, настолько они были яркими. Даже сквозь куртку я чувствовала тепло его рук, и мое сердце бешено заколотилось, пока я боролась с собой. Мне нужно было уйти, но я не могла заставить ноги двигаться.
Ашер продолжал сверлить меня этим сбивающим с толку взглядом, и я гадала, насколько, черт возьми, он был реален. Темные и густые ресницы обрамляли его глаза, а нос был прямым и гордым, без единого признака того, что его когда-либо ломали, в отличие от большинства парней, которых я знала дома. Его кожа была золотистой… бронзовой… а лицо — волевым и совершенным, будто каждая его деталь была вручную отобрана и собрана теми многочисленными богами, которым они поклонялись.