Первый из могикан
Шрифт:
На меня орут в два горла, но Онодэра вскоре затыкается, то ли опасаясь окрика, вредного для авторитета комэска, то ли попросту не желая подгавкивать начальству. В ответ я напряженным голосом докладываю о неисправности в системе топливоподачи – и ведь даже не очень вру: я действительно лечу на резерве.
На Мустафу тоже орут, а он бодро оправдывается в том смысле, что его действия были продиктованы необходимостью и он все подробно доложит по возвращении с задания. Орел. Я прямо горжусь, что когда-то имел его в своем подчинении. Орлята учатся летать – и ведь не без
– Безухов, держи строй.
Что такое?
– Сбой в системе управления, – докладывает Мустафа. – Пытаюсь исправить.
В наушниках слышно, как он вполголоса костерит Шпоньку, мешая унылые интерлинговские ругательства с сочными русскими оборотами.
Простым глазом ничего не видно. А трехмерная картинка, рисуемая компьютером по радиолокационным данным, показывает, что красивый рисунок из точек, сидящих в вершинах равносторонних треугольников сбился: одна из точек быстро дрейфует в мою сторону.
Мустафа что-то задумал, это ясно. Надеюсь, бывший дояр знает, что делает. По-моему, он готовит какую-то авантюру, красивую и рисковую. Это в его духе. На Ананке только авантюрист согласился бы пойти ко мне в ведомые.
Ха, можно подумать, будто я сам не авантюрист! Еще какой. Подполье, костоломное шоу Мамы Клавы, бегство от спецназа, наглая торговля с Департаментом, безумная атака чужака с долгим пленом внутри последнего, наконец, добровольное участие в этом полете, из которого мне вряд ли позволят вернуться живым, – если это не авантюры, то я сторож при храме Первоматери. Тот факт, что я пока еще жив и даже невредим, противоречит и логике, и теории вероятностей.
Нельзя сказать, что такое противоречие меня не устраивает. Но в полосе везения самое обидное то, что она рано или поздно кончается, сменяясь – чем?.. Ну правильно. Своей противоположностью. Полосу невезения мне не одолеть – слишком высоки ставки.
– Безухов, вернись на место!
– Я пытаюсь! – В крике Мустафы смешались раздражение и паника. – Не могу управляться. Прошу помощи!
Не верю ушам. Чего он просит? За шесть минут до контакта с барьером? С ума сошел или просто запаниковал?
Объявить, что иду на помощь?.. А не расстреляют ли меня, заподозрив подвох?
– Мустафа, это Гаев. – У меня очень недовольный тон. – Ты режешь мне курс. Возможно столкновение.
– Так подвинься!.. – истерически взвизгивает дояр.
Он хорошо играет. Забыл отпустить кнопку, так что мне прекрасно слышно, как он орет на Шпоньку и как Шпонька огрызается в ответ. На миг меня охватывает сомнение: а вдруг у них и вправду полетело управление?
Чуть-чуть трогаю сенсоры управления в подлокотниках.
– Я ушел с твоей дороги?
– Вроде да. Спасибо.
– Удачи тебе.
Мустафа только сопит в ответ. Я уже вижу его простым глазом, переключив экраны на иллюминаторный режим. Мне бы нервничать, а я только диву даюсь: ну и дура же эта наплывающая на меня «Жанна»! В стартовой шахте я неверно оценил ее размеры.
– Тим! Гаев!
– Слушаю.
– Я пройду довольно близко от тебя. Ты все-таки посматривай, неровен час столкнемся…
Столкнуться
Неожиданно секунды на полторы-две капсула Мустафы украшается узким конусом слабо светящегося газа – сработал один из двигателей бокового смещения. Сейчас же от капсулы отделяются четыре продолговатых предмета, в коих я узнаю топливные баки, и, кувыркаясь, проплывают в полутора сотнях метров за моей кормой, уносясь прочь, в то время как капсула Мустафы уравнивает наши скорости. Нет, не совсем уравнивает… Она медленно-медленно догоняет меня и, похоже, собирается пройти впритирку.
Он что, предлагает мне телепортировать к нему на борт? Очень любезно с его стороны, но это не решение задачи. А до гипотетического контакта с барьером остается уже менее двух минут. Как только командованию станет ясно, что никакого контакта с барьером за неимением последнего не состоится, оно запросто отправит на тот свет не только меня, но и тех, кто окажется поблизости.
Ракетой или подрывом заложенного в мою капсулу заряда взрывчатки? Гм. Я бы на их месте выбрал второе – надежнее. Любопытно знать, чем управляется взрыватель – радиосигналом или таймером?
Что этот дояр, столкнуться со мной хочет?..
Нервы! Самое главное сейчас – не притрагиваться к управлению. Я не знаю, что задумал Мустафа, и не намерен ему мешать, пытаясь помочь. Когда двое пытаются пропустить друг друга в открытую дверь, они, случается, сталкиваются лбами.
Он радом и все приближается! Я едва успеваю заметить краем глаза выдвигающийся манипулятор с захватом, как следует грубый толчок. Это не стыковка шлюзами, а только наружное сцепление. И нас сейчас же начинает вращать. Кружится на экранах звездная метель, ослепительным клубком проносится Солнце, похожее на шаровую молнию, появляется и исчезает удивленный серп Земли.
Еще толчки. Лязг и визгливый скрежет, словно по моей обшивке протащили длинную ржавую трубу…
– …аев! Доложить обстановку! – Я узнаю голос Присциллы, как обычно, бодрый и строгий. – Гаев, почему молчишь? Немедленно доложи обста…
Две сцепившиеся между собой капсулы вращаются, и мои приемные антенны временами попадают в радиотень. Передающие, кстати, тоже, поэтому я повторяю несколько раз:
– Докладывает Гаев. Противник не обнаружен. Продолжаю выполнение задания. Докладывает…
– Гаев, где Безухов? Га… немедленно ответь, где Безухххх…
– Докладывает Гаев. Безухов в тысяче метрах позади меня. Потерял управление, кувыркается. Прошу разрешения оказать ему помощь.
Кто-то хрюкает в микрофон. Это не Присцилла, это кто-то из наших. Им-то видно, что в километре позади меня никого нет. Кого-то это, наверное, злит, но кого-то и забавляет. Донесут, не донесут – не так уж это важно, в любом случае я вру только для того, чтобы выиграть время. Хотя бы несколько секунд.