Первый из первых или Дорога с Лысой горы

Куликов Виктор

Обернувшись, Анна их оглядела обеих быстрым, оценивающим взглядом и произнесла чуть слышно:

— А я уже не знала, что делать. Так растерялась!

— Теперь давайте решим, как мы поступим дальше, — тон Маргариты Николавны был заговорщицкий. — Я догадалась правильно, что вы со Станием, ну, вроде как помирились?

Анна глотнула воздух жадно:

— Не знаю, поверил лн он мне. Мне кажется, я больше сама поверила тому, что говорила…

— Не суть! — бесстрастно перебила Маргарита Николавна. — Сейчас идите за ним. И постарайтесь дать Вар-Раввану понять, что

ночью он должен быть готов к побегу. Мы спрячемся здесь, рядом. А вам придется ночь провести… со Станием! Вы к этому готовы?

Анна подавила вздох:

— Я сделаю, как вы сказали! Но будьте осторожны, дом оцеплен.

— Уж не волнуйтесь об этом! Солдаты уснут, как сытые медведи, — пообещала Маргарита Николавна.

Она закрыла глаза, задумавшись, пытаясь сообразить, все ли они учли. Потом сказала:

— Да, все так!.. Теперь — идите. Идите! И поспокойней…

Ее слова придали Анне сил. И за порог она ступила смело.

А Маргарита Николавна с Оксаной прошли назад две двери, свернули в ночь и очутились в загоне для скота, среди овец, заблеявших спросонья.

— Т-с-с-с, милые! Молчите! Вам надо спать. Мы вас не тронем, — с особой нежностью сказала им Маргарита Николавна и присела на корточки.

Оксана устроилась с ней рядом.

— Отсюда двор прекрасно виден, как на ладони, — заметила она. — Откуда только вы знаете все здесь?

— Все можно знать. Но надо знать душой, — ответила Маргарита Николавна и предупредила: — А теперь молчим…

У старого платана, во дворе, ссутулившись стоял Вар-Равван. Он еле держался на ногах. Был связан так, что руки онемели и стали синими. Чуть в стороне попадали на землю его ученики. Они молчали, дышали хрипло, а Франий был почти что без сознанья. Вар-Равван поначалу сидел средь них, но вышел Станий, и Вар-Раввана подвели к нему.

О, сколько раз легату представлялась эта сцена! Как долго он озлобленно мечтал вот так вот оказаться с Вар-Равваном лицом к лицу! Он думал, что устроит ему такую пытку, такою болью пронзит его… О, небо!

— Куда ты дел кольцо? — устало спросил легат.

Вар-Равван поднял глаза:

— Что вам до этого кольца?! Не знаю я, куда оно девалось! Да и вообще, вам нужен я или кольцо?

— Ты дерзок так от страха или от глупости? — ни злобы, ни желанья разорвать Вар-Раввана на части легат не чувствовал. Он даже подумал, что Вар-Равван нелеп и жалок. И связываться с ним чести нет. И не добавит.

А тот ответил так:

— Наверное, я глуп. Поскольку страха нет… Могу я с просьбой обратиться?

— Проси.

Вар-Равван кашлянул:

— Я понимаю, вы к смертям привычны, вам все равно — один иль несколько. Но все же я вас прошу… вы отпустите их, — и он кудрявой головою мотнул на полумертвых учеников. — Они вам ничего не сделали. Что будет толку убить их?

— Все зависит от тебя, — сказал легат.

Тут Анна к ним приблизилась. И тихо проговорил потрескавшимися губами:

— Здра…вствуй.

— Ты?.. Здесь? — Вар-Равван побледнел, и это скрыть не смогла густая пыль, лежавшая на исхудавше лице. — Откуда? Почему?

— Она со мной! — как ожил Станий. — Она

одумалась и вот из нас двоих свой выбор остановила на мне. Ведь правда, Анна?

Анне захотелось сгинуть, провалиться, быть пораженной молнией. Но вместо этого она сказала:

— Да! Правда! — крик рвался, но закричать сил не было. И Анна пошатнулась от слов своих.

— Пойдем, — легат заботливо ее поддерживал под локоть. — Ты устала… Антоний! — подбежал центурион. — Утроить охрану и стеречь их неусыпно. Ты лично мне ответишь головой, коль хоть один их них сбежать сумеет! — и повернувшись к Анне, Станий повторил: — Пойдем… Я с ними завтра разберусь.

Однако Анна отстранилась:

— Позволь… любимый, мне два слова сказать ему наедине. Мне надо высказаться! Ведь столько лет я прожила… в обмане. Позволишь?

— Ну, хорошо, как хочешь. Я отойду.

И Станий отошел, как будто наблюдая за тем, как отдавал распоряженья центурион. Но исподлобья следил за Анной и Вар-Равваном.

— Ты говоришь, что столько лет жила в обмане? — спросил Вар-Равван, глядя пристально на Анну. — Прости, я виноват…

— Молчи, — под взглядом Стания сказала Анна. — Молчи и слушай… Где-то поблизости сейчас таятся две женщины. Попозже, когда все успокоятся, они помогут тебе бежать. Ты понимаешь? Поэтому не удивляйся, когда увидишь их.

— Две женщины? Не надо! Их схватят. Я не хочу, не надо! Скажи им, пусть уходят…

— Молчи! Все решено. Их никто не схватит, — Анна почему-то была убеждена, что все так именно и произойдет.

— Да и к чему бежать мне? — негодовал Вар-Рав-ван. — Я буду жить и знать, что ты со Станием, что ты принадлежишь ему? Мне этого не нужно! Пусть меня убьют.

Анна не знала, что ему сказать. А потому сказала:

— Ты позже все поймешь… Прости меня, — и повернувшись, пошла к легату.

Он обнял ее за талию и в дом повел. Со скрипом вдовьим дверь закрылась… Солдаты не засыпали. Хоть Маргарита Николавна старалась, как могла. Не получалось!

— Я ничего не понимаю, — призналась наконец она. — Здесь силы мои не действуют. Что делать? Пол ночи прошло!

Оксана поднялась:

— Мне кажется, я знаю, что надо делать.

И не успела Маргарита Николавна ее остановить, как девушка, скользнув меж прутьев загона, зашагала к Антонию.

— Эй, доблестный герой! Чего тебе не спится? Давай я приласкаю тебя. Ты как, не против?

Центурион сначала удивился. Но тут же, сделав Оксане знак молчать, стал звать ее рукой.

— Дуреха! Шальная! Что ты творишь?! — сжимала кулаки, кусала губы в загоне Маргарита Николавна.

Оксана же обвила бычью шею центуриона. Он засопел, заволновался грудью и так ее прижал к себе, что Оксана пискнула, как мышка.

— Пойдем куда-нибудь, — она шептала сладко ему на ухо. — Ты дашь мне за эту ночь монетку серебрянную?

— Золотую получишь! — пообещал Антоний и увлек Оксану в глинобитную пристройку.

Солдаты уснули без присмотра центуриона быстро.

Перерезать веревки Вар-Раввана и остальных не так-то просто оказалось. И Маргарита Николавна все ногти изломала, помогая ими ножу.