Первый кадр 1977
Шрифт:
— Да, произошло замыкание, — подтвердил несуразную гипотезу Сорокин, застёгивая рубашку и пытаясь рукой нащупать галстук, который через секунду обнаружился висящий на спине.
— Замыкание, — передразнил его генерал, глядя на потуги младшего по званию. — А с дверью, что у тебя случилось? Я вчера был тут, если ты конечно помнишь, и дверь стояла на месте, — негодовал он. — И почему на столе у тебя такой бардак, а по всей студии валяются пустые бутылки из-под коньяка?
— Насчёт двери, товарищ генерал, — стал на ходу придумывать и врать полковник, — так это мы колонки перетаскивали и дверь
— А бардак почему у тебя такой? — приняв одно объяснение генерал потребовал другое. — Видно же, что ты тут выпивал. С кем? И главное зачем? У нас ведь дело государственной важности! — рявкнул Петров. — Чёрт возьми, да ты же сам заинтересован в выполнении приказа! Заинтересован?
— Так точно! — ответил нерадивый временно подчинённый немного приходя в себя и осознавая, что «с этим делом» они вчера переборщили.
— Тогда, какого х** ты жрёшь?! — задал риторический вопрос Петров и перешёл к более конкретному: — Где музыкант? Почему не встретил? Пьяный был и проспал?!
— Никак нет товарищ генерал, — отрапортовал временно прикомандированный.
— Что никак нет? — не понял Петров.
— Музыкант вчера был и ваш приказ мы с ним выполнили!
— Докладывай, — коротко по-военному разрешил генерал, сел на стул и закинув ногу на ногу, приготовился внимать.
— Музыканта встретили как положено. Конечно меня удивил столь юный возраст «учителя», и я даже в начале усомнился, что плёнка записывалась при его непосредственном участии. Однако проверка показала, что на кассете действительно он, — докладывал Сорокин, а затем совершенно отступив от устава спросил: — Товарищ Петров разрешите попить воды.
— Пей, — соизволил генерал, наблюдая, как полковник мгновенно схватил банку с огуречным рассолом и жадно присосался к ней.
Утолив жажду, музыкальный руководитель откашлялся и продолжил повествование:
— Так вот, проверка показала, что Саша записывал не только вокальную партию, но и вообще все инструменты. Это поразительно, но это факт. Этот человек оказался мульти инструменталистом.
— Вот даже как, — удивился Петров.
— Так точно, — ответил Сорокин и секунду подумав добавил: — И я очень хотел бы познакомится с теми кто его этому научил. Играет парень просто феноменально.
— Интересно, — произнёс генерал, — но это всё мы оставим на потом. Сейчас не это имеет первостепенное значение. Что с записью?
— Она сделана, причём в короткие сроки.
— Точно? — усомнился Петров.
— Так точно, — подтвердил музыкант, — я лично всё записывал, а это, — он обвёл рукой студию, — это мы отмечали успешное окончание записи.
— Рано праздновать, — нахмурился Петров, но в лице его читалась надежда, что действительно всё «срослось», а затем приказал: — А ну, включи-ка, что там у вас получилось…
<…>
— Слушай, а ничего вроде получилось…
<…>
— Какая удивительная песня про комбата. Такая в армии зайдёт…
<…>
— «Пол версты…» Эх… Да под эту песню рыдать будут! У тебя кстати выпить есть? Закончилось всё? Не беда, сейчас я своего человека в магазин зашлю… https://www.youtube.com/watch?v=vtgwqSrwRGA
<…>
— Ну
<…>
— Наливай, наливай. Ты чего краёв, что ль не видишь?
<…>
— За нашего дорогого Леонида Ильича Брежнева!
<…>
— А ну-ка включи-ка её ещё раз.
<…>
— Ну полковник, помяни моё слово быть тебе генералом за такое, — сказал Петров разливая остатки коньяка по рюмкам и откупоривая очередную бутылку.
<…>
— Кстати, генерал Сорокин, мы же с тобой теперь по всей видимости соседями по дому в Отрадном становимся…
<…>
— За нас! Ура! Ура! Ура!
<…>
Всю дорогу пока полковник ехал домой, он корил себя за трусость. За то, что у него не хватило смелости, не посоветовавшись с женой, попросить генерала Петрова, чтобы тот походатайствовал о переводе Сорокина из «Хора Александрова» в ГРУ и непременно в группу Саши, Завена и братьев.
Москва. Пионерская правда.
Утром, она чувствовала себя разбитой и абсолютно не выспавшийся. Весь вчерашний день и вечер они в редакции переделывали тираж под прохиндея Васина, как решила называть автора Главред «Пионерки», и его роман «Гриша Ротор».
«А Саламатин тоже хорош, — удивляясь его наивности думала Белова, — не печатайте мол, это неизвестный автор… Ага, знаем мы какой он неизвестный. Такой прям-таки неизвестный, что вся Москва «на ушах» стоит». Решив, что она «сами с усами», решила действовать на опережение и выпустить отрывок из романа уже сегодня.
И вот, после долгой ночи и краткого сна дома, куда она попала только в два часа, она шла на работу. Её внимание сегодня привлекли две вещи. Первое — то, что в киосках «Союзпечать» не осталось в продаже ни одного журнала «Огонёк». Это удивляло, но это можно было объяснить повышенным интересом читающего взрослого населения к романам прохиндея Васина. Второе же объяснить было крайне сложно. Дело в том, что пока Маргарита Игоревна ехала на работу, она очень часто видела в руках читающих в транспорте граждан именно её газету. Что было крайне необычно, так это то, это были взрослые, солидные, респектабельный люди в том числе и почтенного возраста. Очень странно было видеть пожилого мужчину лет шестидесяти пяти в чёрных начищенных ботинках, в сером отглаженном костюме, белой накрахмаленной рубашке, при галстуке, держащего дипломат в одной руке и газету «Пионерская правда» в другой. Было в этом что-то дисгармоничное… Что-то абсолютно не вписывающееся в реальность и нарушающее обычный ход вещей. Что-то быть может даже сюрреалистичное… И виновником этого «аномального действа» являлся именно Васин с его «Гришей…». Главный редактор «Пионерской правды» была в этом абсолютно уверена, ибо её газету так не читали, наверное, со времён Ильича.