Первый кадр 1977
Шрифт:
— Да не можешь ты быть сильнее меня скажем! Я взрослый, а ты пацан совсем! — разошёлся собеседник, которого почему-то «пробило на бычку».
— Не могу, — согласился я, ибо спорить с «заклинившим» человеком было без толку.
— Так почему меня туда не взяли? Я тоже музыкант! И силы у меня есть! У меня мечта была с детства стать разведчиком!
— Верю, — ответил пионер.
— Тогда почему ты, а не я? — спросил Сорокин вставая. Я пожал плечами и разлил по рюмкам, дабы отвлечь визави от грустных мыслей о
Тот не отреагировал на предложение употребить, а чуть согнулся и каким-то «хищным» шагом направился к двери, после чего, подойдя почти вплотную не с того не с сего ударил по ней кулаком.
— Смотри, как я могу, — крикнул он и стал дубасить по двери кулаками. Так как дверь была обита войлоком в три ряда, то особо беспокоиться о состоянии рук настоящего полковника, наверное, не стоило, однако я всё же напомнил коллеге о самом важном для музыканта:
— Товарищ полковник, ты бы руки поберёг, а то так с «непривычки» вдаришь, и кисть сломаешь. Веса то у тебя ого-го…
— Вот! — закричал он весь «в мыле». — Видал как я могу?! И вес есть и сила мужика! — я покивал головой, в смысле, да мол, сила, вес, «все дела» … — А теперь ты бей! — ни с того ни с сего сказал он, показывая на то на дверь, то на меня и пытаясь отдышаться.
— Зачем? — удивился я, обгладывая куриную ножку.
— Хочу посмотреть, чему вас в развед школе учат, — проговорил Сорокин странную вещ, но я, видя его полупьяное состояние списал сию оговорку именно на состояние, причём полупьяное. — Бей я тебе приказываю, как старший по званию! — закричал он. — Или ты старше полковника?
— Нет, — ответил его молодой коллега, вытирая руки о полотенце.
— Тогда быстро вдарь по двери, что есть силы! Как учили! — проревел гостеприимный хозяин. — Это приказ! Исполнять!
— Есть! — закричал курсант вскакивая. Шагнул пару шагов вперёд, а затем резко сделав подскок, чтобы не повредить руку, со всей силы ударил по «демонстрационному объекту» внешней стороной стопы приблизительно на высоте головы, таким образом произведя боковой удар ногой, который в простонародье именуется — «сайд кик».
«Бух»!! — раздался грохот, и большая дверь моментально вылетела вместе с коробкой в коридор при этом поднимая клубы пыли.
«Хрясь»! — упал кусок штукатурки стены.
«Шшш»… — зашуршала в коридоре посыпавшаяся с потолка побелка.
— Ё*** в р**! — заорал полковник, оглядывая «дело ног моих».
Я пожал плечами и принялся отряхивать грязь с брюк
Сорокин глянул на меня очумелым взглядом и недовольно буркнул: — Ты чего творишь?! Сила есть ума не надо?! Зачем так сильно бить-то?!
— Простите не рассчитал, — извиняющимся тоном сказал милый мальчик, продолжая чистить одежду от пыли и предложил: — Давай её на место, что ль поставим. Попробуем во всяком случае…
— Ну б*** вы разведка даёте! — шокировано ответил
— С пелёнок, — соврал врун.
Сорокин поморщился и щурясь посмотрел на меня. Постояв так с минуту, он сплюнул и подвёл итог: — Хрен с ней с дверью этой. Она мне всё равно никогда не нравилась, — а затем логично предложил: — Давай-ка её вон к той стенке оттащим и там прислоним, а завтра, то есть уже сегодня, вызову столяра и он мне всё поставит на место.
Я согласился, но как только мы собрались осуществить задуманное, как в дверь студии застучали. Полковник вновь недовольно скривился и пошёл открывать. Оказалось, прибежал патруль услышавший подозрительный грохот. Сорокин дал команду «отбой» и отправил их обратно на пост, а сам предложил мне вернуться на репетиционное место: то есть к столу.
Я не стал перечить старшему товарищу и безропотно подойдя принял из его рук стакан…
— Александр, — жуя курицу произнёс мой визави, — насчёт физической подготовки я понял. А скажи, как ты музыку-то освоил?
Почесав затылок, решил ничего нового не придумывать и рассказал «старую» байку, про цыгана, который меня обучил.
— Удивительная история, — дослушав до конца мой «чёс» проговорил собеседник, а затем вновь принялся за своё, причём в полном смысле этого слова. Сначала он, наполнил кубки, а затем встал и произнёс: — Что ж, давай как говорится на ход ноги и пишем дальше.
Я чокнулся и собрался было выпить, но поперхнулся и удивлённо, насколько мог, посмотрел на спятившего гражданина.
— Товарищ Сорокин, не могли бы Вы пояснить, что Вы имеете ввиду под словами: «пишем дальше»? Мы же уже всё записали.
— Гм… — удивился тот закусывая огурцом. — А «потомушто»?
— Что, потому что?
— Ну «потомушто».
— Эээ… потому что, потому что? — прикололся я ничего не понимая.
— Ну да, — согласился тот. — «Потомушто».
Я прокашлялся и попытался уточнить:
— Потому, что, потому, что, всех нужнее и дороже, всех доверчивей и строже в этом мире доброта? — имея ввиду «Песню поросёнка Фунтика «Доброта»», которую Фунтик пел в мультфильме.
— Не плохо, — сказал визави и поинтересовался: — Твои слова?
— Почти, — ответил я, радуясь, что полковника наконец-то «расклинило» с его «потому что».
— Хорошие слова. Добрые. Но я вообще-то имел ввиду другую песню.
— Какую? — не понял непонятливый Саша.
— Я точно не помню, — сказал полковник вставая, — но в припеве там по-моему поётся: пата-пата-пата-патамушта.
— Не «потомушта», а «потомушка», — моментально трезвея поправил его я и тоже встав ошеломлённо поинтересовался: — Вы хотите сказать, что мы и эту песню будем записывать? Сейчас? Здесь?