Первый шаг Некроманта. Том 3
Шрифт:
Рената, не оборачиваясь, требовательно отвела руку вбок, и Войцех тут же услужливо шмыгнул мимо меня, чтобы вложить в ладонь панночки чистый платок, смоченный заклинанием воды. Она с каким-то остервенением вытерла то место, которым коснулась Ивана и поспешила на выход. Платок, естественно, был выброшен на пол.
Я закатил глаза и покачал головой вслед. Пильняк показал взглядом на дверь, и далее все прошли в его кабинет.
— Значит так, — повернувшись ко мне, перешла в атаку пани Жмудская. — Я знаю, что с ним и могу даже помочь, хотя мне и… — она хотела
— Я достану вам Неклюева.
— Нет, барон, ты меня не понял. Кто ты такой, чтобы я тебя ждала? Мой отъезд — завтра. На один вечер, так уж и быть, задержусь. Не могу же я пропустить приём у давнего друга? — она смягчилась и невольно улыбнулась Пильняку, наклонив голову вбок. — У тебя сутки, чтобы передать графу пленника. Делай что хочешь, хоть задницу вылижи этому Бенкендорфу. Не справишься — твой холоп всю жизнь будет ходить под себя. Яша, прогони его, утомил, — махая ладошкой и щурясь, потребовала она.
Блондинчик-слуга тут же нервно подскочил с веером и протянул его госпоже. Пильняк поспешил открыть передо мной дверь и прошептал.
— Вы уж простите её…
Я ничего ему не сказал и вообще не хотел выказывать каких бы то ни было эмоций. Лишь на улице позволил себе лёгкую ухмылочку, когда шёл прямиком к Бенкедорфу. Кажется, у меня созрел план, как разрубить этот Гордиев узел, и он ох как не понравится заносчивой некромантше.
Глава 21
Секрет пани Жмудской
— Ты уверен в том, что говоришь? — Бенкендорф окинул меня испытывающим взглядом.
— Здесь не может быть ошибки. Да и к тому же ты просил меня что-то рассказать о себе — вот, я и рассказал.
Мы стояли друг напротив друга на заднем дворе Тайной канцелярии, прямо возле чёрного входа на каменных ступеньках. Насколько я понял, мои сведения о себе не стали сюрпризом для начальника Вологодской охранки, за что я без преувеличений готов был похлопать ему — наша служба шпионажа заметно улучшилась под таким чутким руководством.
— Ты же сам ждал, что я приду, — надавил я на него. — Не верю, что Неклюев до сих пор молчит.
— Да он в первый же день всех сдал, — нахмурившись, сказал Христ.
Ого, так он всё-таки дал Ване шанс. Выходит, не такой уж бессердечный у нас шеф — убедил всех, будто граф крепкий орешек.
— Мы для пыли в глаза пустили к нему поверенного и частных представителей, угадай от кого? — хмыкнул он. Вопрос был риторическим — естественно, от всех дружков, замешанных в бастионской афере. — Наплёл им с три короба, а тут ещё Шпульца подключил, тот мне такую сцену закатил при них — обхохочешься. Ловкий мужик, я даже сам мальца пристыдился, что «благородных господ терроризирую в тюрьмах», ах-хах. Сыграл Викторович похлеще любого актёришки, — улыбка невольно заиграла на лице Христа при этих воспоминаниях. — Те уши так и развесили, уходили довольные, особенно когда графу подарили лучшую камеру. Город пока никто из подозреваемых не покинул, мы этот вопрос взяли на
— Значит, можно отдавать? — спросил я.
— В твоём плане есть заминка — мы обещали Неклюеву жизнь, а семье — ссылку, вместо казни. Если отдадим Пильняку, тот пустит его на корм червям. Нам нужны показания живого свидетеля в суде, иначе все эти бумажки против дворян можно оспорить. У них хватит денег на грамотную защиту.
— А нам и не нужно отдавать графа, — объяснил я, — просто выпиши мне официальную бумагу с настоящими печатями, а сам придумай отмазку не отдавать Неклюева до завтра, да и вообще потом не отдавай. Пусть в задницу идут.
— Хорошо, заходи, — он придержал передо мной дверь внутрь.
Мы вернулись в кабинет Бенкендорфа, и тот от руки размашисто написал постановление о передаче некромантской Ложе подозреваемого в госизмене графа Неклюева Константина Игоревича, пятидесяти одного года от роду. Под личную ответственность бла-бла-бла и печать для пущей важности.
Я поблагодарил Христа и вышел на улицу. Сегодня намечался отличный вечер и нужно многое успеть. Я посетил баньку и смыл с себя походную грязь, накопленную больше чем за неделю непрерывных сражений. Тут же почувствовал прилив новых сил от чистого тела. Одно дело просто ополоснуться из бочки холодной водой, а другое — хорошенько пропариться.
Ривка помогла сложить костюм для вечернего приeма и попросила, чтобы я не уходил и дождался Ицхака. Малой что-то судорожно дописывал у себя за прилавком и даже поздоровался со мной бегло. Я решил не отвлекать от учeбы, а то ему только дай языком почесать, усидчивости никакой.
— Заинтриговали, — улыбнувшись девушке, сказал я и стащил с кухни немного сушек на дорожку. — Ну что там у тебя, Ицхак? — похрумкивая, спросил я.
Мальчик подбежал и с гордостью положил передо мной охапку разнородных листов.
— Вот, это для тебя, Артeм, — затаив дыхание, сказал он и посмотрел на сестру, — но тут я не один писал, мне и Ривка помогла…
— Я только чуть-чуть, — вставила девушка и тоже подошла к столу, — почти всю работу сделал он.
Сверху на листах лежала книжка из подвала. Я бегло пролистнул еe — всe на иврите.
— Рисунки не стал перерисовывать, слишком долго, — почeсывая шею, добавил Ицхак.
— Ого… — я взял первый лист, написанный от руки, и прочитал: «Рунные пределы: трактат о Барьерной магии и еe эманациях», это был переведeнный с иврита текст, причeм старательным почерком, чтобы мне не пришлось ломать глаза при чтении.
Я положил руку мальчику на плечо и присел на одно колено рядом с ним.
— Спасибо, Ицхак, это очень ценный подарок. Ты даже не представляешь, насколько, — я нашёл его маленькую ручонку и благодарно пожал.
Информация действительно была на вес золота, церковники прятали тексты Священных Писаний ничуть не хуже, чем некроманты свои Гримуары. Да, у них были всё-таки редкие издания книг, но получить доступ к ним практически невозможно для непосвящeнного или для чужаков вроде меня. Как-никак я Отчуждeнный и в Ложе не состоял.