Первый шторм
Шрифт:
– Пока достаточно, но в общем – мало. Мы же в основном топливом расплачивались за рогатый скот. На данный момент дизтоплива – семьдесят пять кубометров и сто шестьдесят разномастного бензина.
– Как-то непонятно получается. Мы народ защищаем, пытаемся поднять производство, наладить торговлю… а остальные? Они-то что? – поинтересовался один из милиционеров. – Мы своими головами рискуем, мертвяков выискивая, а остальные возле теплых печек бока греют да шлюшками… тьфу ты… плюшками балуются?
– Ну а ты что предлагаешь?
– Оброк установить. Ну как князья древние делали. Они ж, по сути, крышевали крестьян,
– Ну а с пенсионерами как быть? Они уж точно не смогут платить «дань»… так что, их бросать на произвол судьбы?
– Ну тут тоже можно найти решение, – согласно кивнул Бебешко. – О тех, у кого есть дети, – позаботятся эти самые дети, ну а если найдутся у нас совсем одинокие старики – с нас еда и все необходимое в пределах нормы. Возьмем на себя функции социальных служб. А пока нам нужно выполнить функции правоохранительных служб, так что собираем две команды.
12.30. Севастополь, Казачья бухта
Смирнов Сергей Сергеевич, полковник милиции
Прошла еще неделя.
За это время удалось устранить банду, занимавшуюся разбоем и убийствами на дороге и в городе, следы ее деятельности были найдены Парковым в Инкермане.
Выйти на след банды удалось совсем случайно – возвращаясь в День дурака из Голландии после встречи с сыном, Смирнов со своей группой наткнулся на бывших сослуживцев. Конечно, те служили в другом районе, но, как говорят местные, Севастополь – большая деревня. Все друг друга знают если не напрямую, то через общих знакомых или родственников. В общем, все, как и в любом другом небольшом провинциальном городке, где в одном конце чихнешь, а с другого кричат: «Будь здоров!» Вот ребята из Нахимовского РО УМВД и подсказали, кто мог беспредельничать и убивать простых граждан, стремящихся поскорее выбраться из города.
Банду в ее логове накрыли быстро – провели непродолжительный обстрел частного дома, где она базировалась, из минометов и зачистили все, что там осталось.
Конечно, предполагалось, что могут быть пленные девушки, но предварительная разведка опровергла эти домыслы – в доме находилось только шесть человек, которые и полегли в результате обстрела, а когда возродились к иной форме жизни, были упокоены группой зачистки.
Парков, конечно, предлагал взять всех живыми и в назидание другим устроить привселюдную казнь, чтобы народ видел, что кара за беспредел и разбой неминуема и весьма жестока. Но морпеховское командование приняло решение все сделать по-тихому. Без шума и пыли, так сказать.
Сашка, сын Сергея Сергеевича, возвращаться с отцом наотрез отказался. Решил остаться там, в Голландии, где как раз сменился руководитель. Предыдущий то ли погиб, то ли зомбак его слопал – Смирнов не особо вдавался в подробности рассказанного сыном. Ему было важно лишь то, что парень жив-здоров и рана уже почти зажила, сменившись двумя небольшими шрамиками на месте входного и выходного отверстий.
Милиционеры даже остались на ночь в гарнизоне, но утром пришлось возвращаться на базу, Смирнов попрощался с сыном и преисполнился чувством неимоверной гордости за него. Все-таки тот Сашка, которого Сергей Сергеевич в последний раз видел утром
Александр, неловко улыбаясь и поправляя недавно выданный автомат, попрощался с отцом и попросил передать привет матери и Ксюхе. Сергей Сергеевич лишь коротко кивнул и, махнув на прощанье рукой, запрыгнул в нутро уазика.
Конечно, сразу на базу не поехали – предстоял очередной день дежурства в окрестностях Советской балки, где продолжался следующий этап погрузки. Тогда-то патрулирующий Инкерман Парков и наткнулся на машину коллег. Все разговоры с бывшими сослуживцами вел Смирнов – ему-то Рыбин и проговорился про банду Толи Большого.
С Рыбиным Смирнов в свое время пересекался в управлении, когда тот замещал на посту своего непосредственного начальника, ушедшего в очередной отпуск, поэтому Сергей Сергеевич был готов к любым поворотам. Все-таки Глеб Рыбин казался скользким типом, поскольку всегда, в любой ситуации, преследовал свои интересы. Вот теперь, после разговора, полковник гадал – в чем же выгода самого Рыбина. Ведь не из-за сознательности же своей он слил информацию по Большому. Это-то и беспокоило.
Вечером на докладе у начальства Смирнов рассказал о страшной находке Сереги и о том, что после проведенных оперативных мероприятий стало известно, кто является организатором всего этого беспредела.
Операция по уничтожению банды была назначена на следующее утро и проводилась силами морпехов, без привлечения милиционеров, которым снова надлежало выехать все на те же посты – перевозка боеприпасов продолжалась почти пять дней.
Смирнов сидел в своем кресле и постоянно ощущал во рту своеобразный привкус валидола, который положил под язык при первых же тянущих ощущениях в районе сердца.
Дверь, ведущая в комнату, резко распахнулась, и на пороге застыла запыхавшаяся и раскрасневшаяся, а от того еще более похорошевшая Анна Михайловна. Сергей Сергеевич не спеша повернул голову в ее сторону и растянул губы в улыбке:
– Анна Михайловна, за вами как сто чертей гнались!
– Почти… – кивнула медсестра, тяжело дыша. Ее волосы выбились из хвостика и то и дело норовили попасть в глаза, отчего девушке приходилось постоянно их поправлять. – Сергей Сергеевич! Виктор Иванович…
– Что с Виктором? – встревоженно поднялся с кресла полковник, но снова в него опустился, так как резкое движение вызвало потемнение в глазах, что не ускользнуло от взгляда медсестры.
– Сергей Сергеевич, что с вами? – встревожилась девушка, мысленно выругав себя за то, что не смогла более спокойно преподнести новость.
– Все хорошо, Анечка. Так что там с Никитиным?
– Он пришел в себя… В смысле нормально реагирует на окружающих, на врачей, на меня… – Девушка запнулась и замолчала. Только сияющий взгляд выдавал всю ту радость, что испытывала сейчас Аня.
– Ну слава богу! Я же говорил, что Никитин не из тех, кто легко сдается. Он тебе что-нибудь говорил?
– Да! Попросил забрать его оттуда, потому как ему больничные стены надоели хуже горькой редьки.
– Ну и отлично… А вообще как он? – встревоженно спросил Смирнов. – Он что-нибудь говорил про…