Первый шторм
Шрифт:
Для чистоты эксперимента котов закрыли в пустующей клетке для кроликов. Мало ли что, вдруг тоже озомбятся, и лови их потом по чердакам да по подвалам. А сами мужики отправились восстанавливать нервные клетки, заливать желудки сорокаградусной местного производства в качестве успокоительного, похоронив надежду отведать свеженького шашлыка.
Коты, к слову, не подохли, только нагло и надрывно орали – то ли добавки просили, то ли требовали «свободы попугаям»… А собака так и не стала есть.
…Звякнули разбившиеся стекла, и тут же затрещали выстрелы
Не ожидали разбойнички, что кто-то их будет атаковать, а тут на тебе… гостинчик в виде десяти парней с автоматами прилетел. Вернее, приехал.
На пороге дома показался лейтенант и крикнул, чтобы кто-нибудь подошел к нему. И тут же во двор забежал старший этой группы – эмчээсник Леха Покровский. Он до всего этого в пожарной службе работал, а потом решил присоединиться к милиционерам.
Как потом оказалось, эти парни задержались в поселке после массового разгрома исключительно по зову сердца… ну или другого органа, его заменяющего. Когда вэвэшники вломились в дом, бандиты как раз разложили парочку девиц и пользовали тех практически на столе, даже не очистив тот от остатков жратвы и пустых бутылок. Девки уже даже не брыкались – видимо, сил не осталось… Ну а для голозадых бандюков новоприбывшие стали большим сюрпризом… К тому же расслабляясь с девочками и бухлом, те даже не удосужились хоть какой-то караул выставить – настолько были уверены в собственной безопасности после расстрела оставшихся в поселке милиционеров и других ополченцев.
После предварительного допроса удалось узнать, что бандиты нагрянули в поселок сегодня утром, когда их не ждали. Откуда они узнали о двух группах, направившихся за помощью к военным, захваченные мужики не знали – тряслись, но ничего не могли сказать, кроме того, что командование передумало и с утра погнало своих бойцов на Николаевку, разрешив для устрашения местных жителей делать все, что бандитам взбредет в голову.
Пытавшиеся оказать сопротивление расстреливались на месте, да и не пытавшиеся – тоже. Просто так, забавы ради… Когда оставшиеся милиционеры попытались отстреливаться, их моментально уничтожили – ситуация была не в их пользу… Что случилось с подполковником Бебешко, пленные не знали. Лейтенант Володя начал применять один очень хитрый способ развязывания языка, но бандиты клялись-божились, что понятия не имеют, что случилось с руководством поселка. Хотя один из троих задержанных скулил, размазывая слезы, кровь и сопли по разбитому лицу, и говорил, что среди пленных женщин, которых, как скотину, угнали бандиты, вроде было несколько искалеченных мужиков, но как те выглядели – описать не мог.
– Когда вы должны вернуться к своим, в лагерь? – рявкнул сержант-вэвэшник, схватив за шкирку ближайшего к нему бандита.
Девчонки, испуганно поскуливая, пытались хоть чем-нибудь прикрыть наготу, но когда поняли, что парни в черном на самом деле спасители-избавители, немного успокоились. Им вообще, можно сказать, повезло. В том смысле, что бандюганы, нагрянувшие в поселок, не забрали их с собой.
Дикость какая-то… средневековье… Или доля такая
– К… к шести, – заикаясь, ответил пленный, испуганно вращая глазами. И куда только девалась бравада этого мужика, который наедине с испуганными женщинами считал, что круче него только яйца, а тут…
– Отлично… – сам себе проговорил лейтенант. – Штык, Вол, допросить тех двоих.
Двое парней с готовностью кивнули и подхватили под белы рученьки мужиков, полуголых, со спущенными штанами и трусами, стоящих на коленях с заломанными назад руками. Штаны натягивать бандитам запретил лейтенант, отлично понимая, что оказавшийся в таком незавидном положении человек будет чувствовать себя как минимум неудобно. Те и вправду нервно озирались, немного дрожали от страха и от холода.
Бойцы подняли с пола и выволокли упирающихся и трясущих голыми гениталиями бандюганов, решивших, что их ведут на расстрел, а лейтенант принялся выспрашивать оставшегося:
– Сколько вас? Где ваша дислокация? Вооружение? Быстро!
– Н-не знаю…
Быстрый удар по печени, и пленный скрутился от невыносимой боли.
– Я повторю вопрос. А ты пока подумай, есть ли нам смысл оставлять в живых такого молчаливого пленного?
– Командир! Есть! – влетел в комнату сержант Волохов по кличке Вол – высокий, крепкий, полностью оправдывавший свой позывной.
– Подожди, – поднял руку лейтенант. – Так что? Будешь говорить?
Оклемавшийся от боли бандит размышлял недолго. Все же своя шкура дороже.
– Буду… – прохрипел мужик, сплевывая набежавшую из разбитой губы кровь вместе со слюной.
– Умничка. Давай. Вещай. И чтобы вещание было чистым и правдивым, как у «Голоса Америки». Но помни, попытаешься лапши нам на уши навешать – тогда сразу же читай «Отче наш». Твои приятели все уже рассказали. Да, Вол?
– Так точно. Рассказали, – подыграл здоровяк.
– Во-от. Поэтому тебе, мил-человек, нужно очень-очень постараться, чтобы убедить меня, что в живых должен остаться именно ты. Видишь ли, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами финансирование у нас очень скудное и кормить троих пленных мы не собираемся… Жрачка будет только для одного. Ну а для кого – покажет уровень откровенности и гражданской ответственности. Уяснил?
– Да! Да! – как китайский болванчик, закивал головой мужик, понимая, что смертушка вот-вот постучит своим костлявым пальцем к нему в гости. – Мы вот… вот здесь… – Ткнул он дрожащим пальцем в вовремя подставленную одним из парней карту местности.
Лейтенант пригляделся… Мужик показывал на совсем крохотное сельцо близ Армянска, домов в десять. Это что ж, новоявленные рэкетиры в селе обосновались? И оттуда начали свои завоевательные войны? Интересно…
– Дальше, – коротко бросил он.
– Заправляет всем у нас бывший помощник мэра. К нему большая часть выживших ментов переметнулась, ну и местная братва…
– Ага. Солянка сборная… Ну-ну… Дальше.
14.30. Предместья Джанкоя
Катя Рогова