Первый среди равных. Книга X
Шрифт:
— Не будет, — заверил я сестру.
— Ярослав Константинович, могу я вмешаться? — тут же попытался переключить на себя внимание Большакова, но я жестом остановил я ученого.
Кредит доверия у артефактора был очень большой, но так бесцеремонно вмешиваться в разговоры с сестрой я позволять ему не собирался. Учёный моментально затих и виновато улыбнулся.
— Тогда я прямо сейчас напишу барону, — ответила Настя. — Мы согласуем время встречи.
— Замечательно, — улыбнулся я и теперь уже повернулся к Большакову, который все это время нетерпеливо барабанил пальцами по столу. — Ну,
— Это настоящий прорыв, ваше светлость, — моментально забыв о неловкой ситуации, возбуждённо произнёс учёный. — Это не просто прорыв, это гениальное изобретение, которое перевернет весь мир! Всю связь в мире!
— Мне кажется, что подобное я от вас слышу удивительно часто, — рассмеялся я. — Что получилось сделать?
— Мы немного доработали ваши чертежи и собрали два тестовых образца, — достав из-под стола массивный старомодный чемодан, ответил Илья Петрович.
Хранилище изобретений артефактора выглядело настолько карикатурно, что не хватало только наручников, которые бы соединяли ученого с ручкой его переносного сейфа.
— Итак, — щелкнув замком, торжественно произнес Большаков, — представляю вашему вниманию два устройства связи, неподвластные аномальным возмущениям.
На последних словах артефактор театральным жестом перевернул чемодан, и я увидел лежащие внутри кирпичи. По сравнению с изящными современными моделями телефонов эти выглядели как первобытные рации — здоровенные, наверное, по килограмму каждый. Корпуса были увенчаны отсвечивающими серым нашлепками из серого кристалида.
— Выглядит… интересно, — не желая оскорблять изобретателей, произнес я.
— Ну, над дизайном еще, конечно, нужно поработать, — честно признался Илья Петрович, — но главная суть не в этом. Мы проверили эти устройства. Сборка по вашей схеме позволила запустить аппараты, и оценить примерный запас энергии, который удалось в них вместить. Без вреда для техники, его хватит примерно на год бесперебойной работы! Этот телефон не отключится никогда, что бы с ним ни происходило — даже разбитый на несколько частей. С большой долей вероятности он восстановится за счет использованной нами схемы части артефактной цепи.
— Вы сумели разобраться в структуре найденного артефакта? — удивлённо посмотрел я на Большакова.
— Что вы, Ярослав Константинович! Мы скопировали рисунок цепи на внутреннюю часть корпуса телефона. И он объединился, получив те же свойства. Но, к сожалению, дальше развить это направление не получится. Система начинает разрушаться.
— А что с дальностью? — поняв, что уже одного этого было достаточно для огромной премии изобретателям, поспешно уточнил я.
— Дальность проверили только в рамках Тверской аномальной зоны, — тут же ответил Большаков. — Александр уехал к графу Новикову и связался со мной с его границы. Первый звонок произошел из второго круга обороны, второй звонок — из первого, и третий звонок… — в этот момент Илья Петрович замер и посмотрел на меня сияющими глазами, — из аномальной зоны. Представляете? Я находился в аномальной зоне, и Саша находился в аномалии на другой стороне. Между нами было сто километров, и мы просто связались друг с другом. И я даже помех не слышал!
—
— И вы пошли дальше? — навел на следующую мысль собеседника я.
— Мы пошли дальше, — кивнул Большаков. — И решили, что можно усовершенствовать аппарат для моментальной связи внутри и рядом с аномальной зоной. С полным покрытием по всей Тверской губернии.
— Но для этого нужны дополнительные мощности, которые предоставляет та фирма, что хочет выкупить Илья Петрович, — закончила за ученого Настя. — Теперь после демонстрации я понимаю, что эти траты действительно оправданы. Я займусь переговорами сама.
— В принципе, это можно поручить Бетюжину, — ответил я.
— Григорий Антонович в ближайшее время будет очень сильно занят, — ответила княжна.
— Настолько серьезно? — уточнил я.
— Более чем, — кивнула Настя. — Нюша неплохо справляется, но с новым питомцем будет очень много хлопот. Он уже чуть не сожрал Огонька и пытался напасть на россожей. И это несмотря на постоянный контроль со стороны Ани и помощь Бетюжина.
— Понял, — хмыкнул я. Главное теперь, чтобы юрист не переоценил свои силы и жерес не стал последним и единственным питомцем моей младшей сестры.
— Кстати, — напомнил о себе Большаков, — по поводу заказа, который передал мне Григорий Антонович. Честно говоря, тот набор артефактов и инструментов, которые он запросил, будет стоить очень и очень недешево. Я боюсь, что запрашивать что-то подобное у артефактного дома не стоит. Потому что инструменты слишком специфические. И я бы сказал, что есть смысл сделать их самим.
— Тогда нужно сделать, — кивнул я. — Это сейчас действительно имеет колоссальное значение, Илья Петрович. Я настаиваю на том, чтобы вы занялись этим вопросом уже завтра утром. Скажите, можно ли кому-то поручить создание еще нескольких аппаратов связи?
— Да, мои подчиненные уже занимаются этим вопросом. Я думаю, что в течение двух дней мы сделаем еще десяток телефонов.
— Чудная новость, — улыбнулся я.
Мысль о том, что получится надежно связать всех участников союза и не беспокоиться о возможном прослушивании наших переговоров, стала очень ярким финалом этого сложного дня.
— А теперь я предлагаю закончить с делами и просто наслаждаться вечером, — предложил я и получил всеобщую поддержку.
И это было просто прекрасно: простые разговоры, вкусная еда и добрые улыбки вокруг творили чудеса. Мы засиделись почти до полуночи. В какой-то момент я понял, что сообщение, которое написала Настя барону Ожегову, превратилось в длинную переписку. Моя сестра уже не отвлекалась от телефона и сидела где-то в углу, в стороне от остальных.
Мы долго болтали с Сашком, Большаковым и Пескарёвым о перспективах развития артефакторики на базе тех ресурсов, которые имелись у моего рода. Дружинники, присоединившиеся к общему веселью, дополнили и так множество существующих среди жителей моего владения легенд о семье Разумовских новым эпизодом с Жересом.