Первый великоросс(Роман)
Шрифт:
Светояр свалил на пол колонтарь. Избавляясь от обрывков гнетущих мыслей, вышел на улицу. Встал перед забором. Какая-то тягота мешала сделать шаг до калитки и выйти.
Через силу высунувшись за забор, стал глядеть на городец, на нешумливых белоликих горожан. Опять вспоминал Козича, Уклис… Воспоминания грузом влекли к лесному дому, возвращали к Стреше, а через нее снова щемил сердце материнский, напряженный вниманием к нему образ. «Ежели отправлюсь к Киеву, стану ближе к маме, отдалясь от жены… Из Киева обязательно в Поречный, потом к Стреше и Ягодке. И никакой никогда Уклис! Все! Буду
— Я думал, ты куда собрался? — подошел к нему Синюшка.
— Собрался. Пойдешь со мной?
— Чего ж не сходить, мечи-то брать?
— Бери, и мой тож.
— Скажи, Светояр, — когда вышагивали по краю улице, завел разговор молодой, — чем разнятся Булгар и Ростов? — Он внимательно вглядывался в лица прохожих, а кому-то даже и улыбался.
— Ну-у… — хотел было начать долгое перечисление отличий Светояр.
— Постой, изреку самое главное. Здеся запросто можно остановиться и поговорить. Аль не согласный? — Синюшка радовался своему умозаключению и складной речи.
Понимание промелькнуло меж человеками, побежало вперед, рассыпалось по улочкам. Приятно было им идти по городу, слушая понятную молву.
Через время подошли к торжищу. Меж рядков сновали заинтересованные покупатели, праздные дружинники, вездесущие зеваки. Пробираясь к середке городского базара, мужики обратили внимание, что здесь, в общем-то, такой же обычный торг, как и на Итили — только нешумливый, неголосистый. Так же выделялись задорными криками дерзкие завсегдатаи. Люд, пришедший за покупкой, что-то выглядывал, выискивал. И в диалогах между продавцом и покупателем более недовольным выглядел продавец.
Присмотревшись, вникнув, Светояр с Синюшкой подспудно стали подмечать и заметные отличия: тут торговцы назойливо не приставали — держали цену и стояли за нее горой, ревностно храня иконоподобные образы. Еще одна большая разница бросалась в глаза: преобладание женских голосов. После криков ушлых распорядителей, бабьи мелодичные переборы держали законное второе место по громкости…
Оба мужика, пройдясь по ряду-другому, окончательно ощутили полную ростовскую принадлежность этого базара. На прилавках лежало ростовское съестное — чего не встретишь в таком числе нигде. Разнообразные грибочки, навалы раков, россыпи икры, диковинные рыбины вздымались над прилавками грудами. Всякая разная рыбешка пестрела и притягивала к себе серебристыми морожеными хребтами. Видели мельком похожее в Булгаре, но там рыбины одиноко прозябали среди хлебцев, сушеных фруктов, всяческих сластей и мяса. Тут, в Ростове, она была в изобилии. Несколько рядов, занимавших огромную площадь, ошеломляли рыбным выбором: сырая, вяленая, копченая, сушеная, отварная в кружках моркови, жареная в капустных листах, начиненная луком, хреном, ягодами, сыром, протертым мясом, с яйцами… Запах качал, мучительно бил по брюху, валил с ног.
— Сколько стоит, отец? — спросил, глотая слюну, Синюшка.
— А чего есть?
— Все, што на нас, — выбирай! — предложил Светояр.
— Ух, соколик, ты, видно, из мери явился? — прищурил глазки ростовец.
— А из Киева не хошь? — показал на загляденье добротный меч Светояр. Народ обратил внимание на них,
— Так что ж, братец, клинок свой отдашь? — удивился ростовец.
— Ага, сейчас, подожди — и мешочек приготовь! — сорвался на гром Светояр и оглянул зевак — мол, что он тут у вас, замест потешника? — Я если без порток останусь, то этой штукой себе хлебец на дороге добуду!
Мужик сказал сие задорно и опять оглянулся. Подошедшие дружинники и стоявшие тут верхоглазы с интересом смотрели на прищельца, которого раньше не встречали.
— Так что же ты предложишь, пустоплет?
— Злата-серебра не хочешь за рыбку? — громкие слова Светояра слышались через ряды. Люди оттуда гусями тянули шеи и внимали торгу.
— Смотря скоко — а то и все хвосты отдам! — не смущался продавец.
— Губа не дурушка, язык не дуролом, штоб из-за твоей вонючей рыбы без серебра остаться! — Синюшка сел задом на прилавок — спиной к продавцу, лицом к народу.
— Че ж она вонючая-то? — застеснялся ростовец.
— Што ж мы, думаешь, к тебе подошли-то? — рассмеялся Синюшка, а вместе с ним и другие, стоявшие возле рядка, высветили лики. — Дай-ка, думаем, поглазеем на диво: как это возможно — псивую рыбку расторговать?
— За злато-серебро… — дополнил Светояр. Мужики, бабы, дружинники похохатывали от души.
— Ничего у меня не пахнет, баламуты киевские!
— Шуткуем, батя… То меч киевский, а мы — из того леса! — скалился Светояр. — Зашли в гости к вам — погуторить, посмеяться.
— От лесников с волками набегались по заповеднику, — оглядывал народ для поддержки Синюшка, — теперича душа отдыхает. Токмо носы у нас лесные, аки у лисы… — Синюшка картинно поводил носом туда-сюда. — Тухлая рыбка, точно.
— Никак не иначе, — серьезно поддержал Светояр.
— То капуста жареная эдак пахнет! — оправдывался продавец.
— Да ну?
— Да-а, на вот, пробуй! — зловредно давал большой ломоть белорыбицы оскорбленный продавец. Синюшка двумя пальцами взял кусок печеной стерлядки, обернутый вареным в соусе капустным листом, и стал издалека нюхать.
— Жри, черт! Дузыня! Да сказывай всем! — не выдержал выкрутасов молодого торгаш.
— Ну, батя, не ори. Не хватало, штоб я еще подавился!.. На тот случай запить чего-нибудь у тебя нету? — Повеса выискивающе заглянул за прилавок.
Ростовец взъярился, достал откуда-то снизу метлу и с остервенением замахнулся на молодого выкрутня. Синюшка разом отскочил и через миг уже шел средь толпы, вкусно откусывая от сочного куска и давая Светояру. Тот жевал и громко хвалил:
— Славен Ростов, хороша его рыбка!
Народ глаз не сводил с пришельцев: разговоров, смеха и удовольствия им теперь на весь день — и на завтра останется!
— Погоди, шелопуты, постойте ж! — закричали сзади три дружинника.
Синюшка обернулся:
— А все, братки, доели!.. Што ж раньше молчали?
— Да не скалься, пантуй, кутыри у нас полные! — не зло говоря, подошли дружинники.
— Откуда будете такие веселые? — спросил пожилой.
Светояр, утирая сок с бороды, начал объяснять:
— Это озеро Неро, а за ним што за озеро?