Первый закон Дамиано
Шрифт:
Пил он исключительно какую-то жидкость, которую приносил с собой в особом сосуде, хотя это не было ни вином, ни водой.
Иногдо он доставал из особого мешочка какие-то продолговатые бобы коричневого цвета, и с хрустом их разгрызал.
Ученики расходились по домам, а Учитель ходил по Неаполису, и везде встречал знакомых.
Сначала он посещал Форум, где обсуждались важнейшие события города и Империи.
Там же он читал газеты, которые прибивались на стенах близлежащих домов.
Но во дни религиозных празднеств
.* * * * *
Присутствие подобной личности в городе не угрожало авторитету Септимия Туллия Фортуната, и и никакой крамолы в существовании его школы не было.
Учитель не был похож на проповедника какой-то новой религии, которые появлялись в Империи периодически.
Самим запомнившимся из них был некий Павл из Тарса.
Это он, произнеся однажды пламенную речь на ступенях Форума, обратил в свою веру несколько сотен присутствующих, и именно тогда и появились в Неаполисе христиане.
Это было давно: ещё при императоре Клавдии.
Гораздо хуже было с другими "кликушами", которые могли призывать к восстанию или коллективному самоубийству:
"Грядёт страшный Суд, и потому: покайтесь в грехах, иначе гореть вам в Геенне Огненной!"
Фортунат был уже осведомлён об этой "Геенне".
Подобно римской "клоаке", это была огромная свалка в Иерусалиме, куда свозили весь мусор со всего города. Туда же бросали трупы всех казнённых преступников, и просто неопознанных мертвецов, которых никто не хотел хоронить за свой счёт.
Периодически она возгоралась, распространяя удушье и смрад на весь город.
Этих пророков иногда никто не слушал, за исключением агентов Фортуната.
Нового "мессию" незамедлительно доставляли к легату, где они имели задушевную беседу.
Самое простое было с ярко выраженными сумасшедшими.
Один из таких утверждал, что сможет дойти "по глади Средиземного моря, как Иисус из Назарета, яко посуху, до острова Крита, где он устроит "Новый Эдем". Там тигры не будут врагами зайцев, и там никогда не прольётся кровь!"
Легат тут же предоставил ему возможность это продемонстрировать, и за ним решили последовать человек пятьдесят.
Но после того, как морская пучина поглотила первый десяток, все остальные повернули назад.
Большинству из новоявленных "Мессий" хватало и сорока плетей, после чего они давали торжественную клятву никогда больше не появляться в Неаполисе и его окрестностях.
Но были и такие, которые били в самые уязвимые точки сложившейся системы: они призывали к освобождению всех рабов, отмене права наследования имущества и всеобщему равенству.
С этими безумцами пришлось поступить очень жестоко, но оперативно: их заживо замуровывали в стенах строящихся зданий, ещё до захода солнца.
.* * * * *
Присутствия в городе такого авторитета , как Учитель, легат игнорировать не мог.
Он
Целая дюжина агентов докладывала ему о каждом шаге этого человека, да и парочка учеников не погнушалась периодически строчить на него доносы.
По всем внешним признакам, Учитель был неженат и бездетен.
Отсутствие полноценной семьи и аскетизм в Империи морально осуждались, но это не являлось составом преступления.
Он не имел любовницы, не посещал лупанариев, да и к ученикам своим проявлял полное равнодушие в сексуальной сфере, даже к такому красавчику, как Дамианос!
Когда-то великий Диоген не стеснялся самоудовлетворяться на всеобщем обозрении, но от этого он не стал менее великим.
А полная импотенция в его возрасте тоже не может быть наказуемой: это беда, но не грех!
"Где он ночует? Почему он не ест при людях? Что это за таинственные горошины в его мешочке?"
Подобные мысли просто преследовали Фортуната, не давая ему спать.
Но все попытки проследить за ним заканчивались полным провалом: он или уходил в близлежащую рощу, где выследить его было невозможно, или просто куда-то исчезал.
Ради профессионального любопытства Фортунат пять раз нанимал самых опытных головорезов, и уже не из своего штата.
Они не должны были его убивать: им поручалось всего-навсего выследить, куда направляется этот человек по ночам.
В Империи не существовало службы местной правоохраны, и довольно часто, особенно вечером, путь из ближайшего трактира домой человеку без охраны и оружия мог стоить жизни.
Выяснением причин преступления и поисками убийц занимались лишь родственники или друзья убитого.
.* * * * *
Хотя формально ношение оружия было разрешено только воинам и гладиаторам, в Неаполисе кинжалы не носили только женщины и дети.
Септимий Туллий Фортунат не зря занимал свой пост.
Он понимал: если государство не может защитить своего гражданина от преступников, то нельзя и ограничивать права граждан на самозащиту.
Но в тех случаях, когда оружие доставалось без особого на это основания, лишь бы покрасоваться, нарушителю грозило суровое наказание, вплоть до смертной казни.
Теоретически легат мог приказать задержать любого мужчину старше двадцати лет и заставить охрану тщательно его обыскать. Если у того находился кинжал - это уже сорок плетей, и год рабства на галерах!
Но Фортунат никогда не опускался до такой подлости.
А вот Учитель ножа никогда не носил, о чём ему доложили специалисты этого дела: ни одна складка его туники не оттопыривалась при ходьбе, он никогда не ощупывал своей груди даже тогда, когда останавливался на перепутьи и оглядывался по сторонам перед тем, как смело шагнуть в полную темноту без фонаря.