Пёс империи
Шрифт:
– Это что за явление? – старший разъезда, судя по свернутому вымпелу за голенищем сапога, остановил коня рядом с Кинтом.
– Должно быть, ищет клад могильщиков Сырой рощи, – хохотнул молодой парень, что остановился рядом, двое других объехали Кинта и встали так, чтобы не попадать в сектор выстрела своих товарищей, – уже не первый сумасшедший, наслушавшись баек, пытается тут что-то искать.
Грамотно, молодцы, – подумал Кинт, а потом прикрыл руками одну из кучек вскопанного грунта и запричитал:
– Вам-то, вам-то что? Ездят,
– Да он не в себе! – старший разъезда расплылся в улыбке, – эй, дружище, ты что, веришь в эти россказни?
– Верю, не верю, твое какое дело? – огрызнулся Кинт, утер нос, размазав грязь, и снова прикрыл руками ямку, – найду, делиться не буду!
– Кроме червей, ты там ничего не найдешь! – рассмеялся молодой.
– Поезжай тогда куда ехал! – Кинт скривился в улыбке.
Старший разъезда медленно объехал экипаж, хмыкнул и молча подал сигнал рукой продолжить движение.
– Езжайте! Я первый приехал! – крикнул Кинт вдогонку, отметив, что лицо старшего ему очень знакомо и вспомнил, что он был принят в службу буквально за пару недель до начала Северной войны, в одно из кавалерийских звеньев под командованием ныне покойного Ракэ.
Разъезд свернул левее, объезжая Латинг, и когда он скрылся за перелеском, Кинт продолжил рыть землю.
Спустя полчаса в салон экипажа были свалены несколько коротких кавалерийских карабинов, пара шестиствольных картечников, длинноствольная винтовка с прицельным окуляром, несколько пистолетов, ящик с патронами и прочей мелочью, а также шкатулка с золотыми кестами. Оставалось найти еще два тайника, но Кинт решил, что пока достаточно выкопать еще один, забрался в экипаж и стеганул глухую лошадь.
С трудом разыскав и выпотрошив второй свой «клад», Кинт вернулся в Латинг, объехал город с востока и подкатил к воротам службы охраны северо-восточного треста железных дорог.
– Тебе чего? – из-под караульного грибка вышел часовой.
Вытерев рукавом лицо, которое не стало лучше и привлекательней, Кинт сказал:
– Господин Тьетэ здесь?
– Здесь.
– Я к господину Тьетэ.
– Ага, – хохотнул часовой, подойдя к экипажу, – чего уж, к самому императору! Только тут его нет, тебе в столицу надо.
Резким движением, Кинт обхватил часового ладонью за затылок и приложил о медный поручень.
– Нельзя дежурить по одному, что же вы так, – тихо посетовал Кинт, выбираясь из экипажа.
Он аккуратно перетащил часового под грибок, открыл ворота и въехал на территорию депо.
Внутри почти ничего не изменилось, разве что башня – остатки старой крепости, она почти до основания разобрана на камни. Казарма была именно в том виде, в котором ее помнил Кинт. Вместо двухосной повозки, на которой все время разъезжал Тьетэ, теперь стоял моторный экипаж, блистающий на солнце латунными и медными деталями отделки. А вот здание конторы расстроилось, из камней разрушенной башни была возведена пристройка со вторым этажом. Окно было открыто, и в нем мелькнул силуэт, который Кинт сразу узнал. Рядом с коновязью у казармы был летний умывальник, умывшись и приведя себя в порядок,
– Привет, – Кинт выставил вперед ладони, – Будьте добры, пригласите господина Тьетэ.
– Что за шум? – По лестнице со второго этажа спускался Тьетэ.
– К вам теперь и не попасть, чтобы просто так попить чаю… – Кинт повернулся к Тьетэ.
Тьетэ замер и пригнулся, еще не спустившись с лестницы, чтобы разглядеть того кто в клетке тамбура.
– Глазам не верю!
– Да я и сам, господин Тьетэ, порой не верю в то, что происходит.
– Откройте, – Тьетэ замахал рукой в сторону жандарма и поспешил к решеткам.
Кованая решетка тоскливо скрипнула петлями, и Кинт шагнул навстречу Тьетэ, они сначала пожали руки, а потом все же обнялись, похлопав друг друга по спинам.
– И простите за парня, но не стоит выставлять караульного одного, – Кинт виновато улыбнулся.
– Какого парня? – не понял Тьетэ, но со стороны ворот уже доносился звук свистка, а потом и крик, – тревога!
– Ты в своем репертуаре, Кинт Акан!
Услышав имя, двое жандармов даже как-то подтянулись, в попытке изобразить строевую стойку.
– Парни, даже не думайте болтать обо мне в местных забегаловках, – Кинт погрозил им пальцем, я серьезно.
– Госп… – в дверь влетел караульный, и словно ударившись о невидимую стену замер, увидев как Тьетэ и Кинт стоят рядом, мило беседуют, а на его лбу уже налилась фиолетовая шишка.
– Прости, дружище, – Кинт повернулся к нему, – но это тебе урок, ты должен был заставить меня выйти из экипажа, а потом, находясь на безопасном расстоянии, выяснять кто я и зачем.
– Подмените его, – сурово бросил Тьетэ жандармам и, похлопав Кинта по спине сказал, – ну, пойдем наверх, нам есть о чем поговорить.
– О да, поговорить надо о многом.
Разговор затянулся почти до вечера, Тьетэ даже посылал человека в ресторанчик при депо за обедом на две персоны. Когда Кинт и Тьетэ поведали друг другу обо всех, или почти всех, перипетиях жизни с момента их последней встречи в предвоенном Тэке, Тьетэ сказал:
– Ты знаешь, а мне как-то показалось, что я тебя видел в прошлом году.
– Вам не показалось, господин Тьетэ, я тоже вас видел, но не имел возможности встретиться.
– Слава Небесам, я то уже подумал, что стал слаб глазами.
– Вы совсем не изменились, разве что камзол немного шире.
Тьетэ расхохотался и похлопал себя по животу.
– Ничего не поделаешь, возраст, да и твоими стараниями в прошлом, я сумел организовать очень серьезную службу, очень редки теперь нападения, даже городской совет часто привлекает моих людей к охране правопорядка, во всяком случае, район депо ты теперь не узнаешь.
– И что, я теперь могу спокойно прогуляться до своей комнаты во флигеле, не рискуя быть ограбленным как зазевавшийся чужак?