Пёс империи
Шрифт:
– Какие векселя вам выписать? Именные или на предъявителя?
– Пишите на предъявителя.
– На какую сумму?
– Надо считать… – Кинт грохнул о столешницу шляпную коробку и открыл ее.
Кассир облизал губы и утер платком пот со лба…
Через полчаса Кинт вышел из кабинета казначейства, обладая двумя пачками купюр, которыми теперь модно рассчитываться в приличном обществе и в приличном месте, простой народ неохотно переходит на бумажные деньги, доверяя лишь золоту и серебру, а так же, стопкой векселей
– Хорошего дня! – пожелал вслед вежливый парень в атласном костюме.
– И вам… – Кинт повернулся и поймал взгляд парня, очень нехороший и о многом говорящий взгляд.
Как можно шире улыбнувшись, Кинт поманил его рукой.
– Слушаю вас… – парень подошел ближе.
– Я вижу тебя насквозь, вошь кальсонная! – зашептал Кинт чуть наклонившись, так как парень был на полторы головы ниже, а крепкое словечко капитана Бретэ вырвалось само собой, – забудь о том, что ты удумал, если дорога жизнь.
– Да что вы… – парень отстранился и испугался.
– Я предупредил! – Кинт хлопнул дверью ратуши так, что городовой, который стоял на улице рядом с крыльцом, оглянулся.
– Ох уж эти сквозняки, – виновато улыбаясь, развел руками Кинт и широким шагом направился через площадь к стоянке извозчиков, но резко остановился и оглянулся – парень в атласном костюме исчез за дверью, был еще кто-то, но Кинт не рассмотрел.
– Добрый день! – хозяин глухой клячи радостно поприветствовал Кинта, отложив газету, – куда изволит ехать господин?
– В «Жандармский погребок».
– Полезайте! Мигом доставлю!
– Мигом не надо, поезжай помедленнее…
– Как скажете, – пожал плечами возница.
– Я возьму газету? Свежая?
– Да, утренний выпуск, – кивнул возница и наподдал вожжами кобыле, – пошла, увечная!
Лошадь медленно тронула с места, ехать с такой скоростью предстояло не менее получаса, Кинт откинулся на спинку сиденья и развернул газету, перед этим чуть выглянув из экипажа в сторону ратуши, убедившись в своих догадках.
– Дружище, будь добр, поезжай через набережную, а оттуда старыми ремесленными кварталами ближе будет.
– Да, а я и забыл, – возница кивнул, а затем свернул на улицу, ведущую к реке.
На набережной было полно народа, весеннее солнце припекало все больше, было достаточно тепло и комфортно для послеобеденных прогулок, что и делали многочисленные пары и компании, а также важные аристократы, с надменным видом прогуливающиеся вдоль реки, не замечая нищих и попрошаек. Впрочем, последним не давали приближаться к уважаемым господам несколько патрулей городовых, пеших и конных. Кинт еще раз аккуратно выглянул из экипажа и посмотрел назад, неприметная моторная повозка, как привязанная, тарахтела в ста шагах.
– Давай в тот тупик, подожди меня там пару минут…
– Так там все сгорело еще год назад!
– Не все.
– Ваше дело,
Экипаж остановился в тупике, действительно, кругом обгоревшие дома с провалившимися крышами, разве что один дом, выглядел целым. Кинт вышел, осмотрелся и сказал:
– Стой здесь, и чтобы не происходило, не бойся, понял?
– П-понял, – возница начал соображать, что что-то не так, – может, господин сначала оплатит поездку?
– Господин тебе даст еще золотой, если сделаешь, как он говорит.
– Так а я что, сказали стоять и ждать, я стою… сказали не бояться, так я и не боюсь…
– Молодец, – Кинт хлопнул возницу по плечу и зашел в зияющий чернотой дверной проем сгоревшего дома.
Тарахтение моторной повозки послышалось через минуту, она тоже въехала в тупик и остановилась в десятке шагов от конного экипажа, вышли трое, кто-то еще остался за рулем.
– Эй! Где твой пассажир? – трое немалого роста крепышей обступили бедного возницу, который несколько раз покраснел, побледнел и должно быть успел попрощаться с жизнью и со своей глухой кобылкой…
Кинт не стал терять время на разговоры, впрочем, ему этого совершенно не хотелось, он вышел из темноты навстречу троим с пистолетом в руке и трижды нажал на спуск, каждый получил по пуле и рухнул. Быстро перебежав к моторной повозке, Кинт дострелял магазин через стекло, потом обошел тарахтящую машину и открыл дверь… еще дергающееся в агонии тело в атласном костюме, залитом кровью, вывалилось наружу. Спокойно сменив магазин, Кинт выстрелил троим крепышам в головы, затем сплюнул на дорогой атласный костюм со словами:
– Непонятливый какой, и жадный… – и вернулся к вознице, – вот и все, разворачивайся, в «Жандармский погребок».
Глухая, и казалось, медлительная кобылка, донесла экипаж до нужного места за считанные минуты. Кинт соскочил на мостовую и протянул вознице золотой, со словами:
– Напейся и забудь об этом дне.
– Так и сделаю, – схватив золотой, возница, белый как мел, привстал и заорал, – а ну, пошла! Пошла, увечная!
Глава тринадцатая
Актур
Резиденция императора.
Император был явно расстроен, прохаживался межу окнами, что были завешены тяжелыми шторами. В малом зале для приемов царил сумрак, несколько электрических светильников давали мало света, от большого камина его было и того больше. Его высочество, император Пинъе уселся в глубокое кресло напротив камина, и потер лысеющие виски.
Высокие двери распахнулись, вошел начальник караула и объявил: