Пес, который боролся за свои права
Шрифт:
— Рада вас видеть, — сказала я. — Ну и чудака я здесь встретила.
— Ходим туда-сюда, — сказал Реджи.
— Мы действительно не можем задерживаться, — рассмеялась Либби. — Мне надо возвращаться наверх, а Реджи — в кабинет Эда.
Должно быть, на моем лице отразилось недоумение.
— Мы лучше смотримся, чем полицейские в штатском, — сказала Либби. — Лучше смешиваемся с толпой. Мими не знает и половины этих людей. Мы служба безопасности. Во всяком случае, ее часть. Ты шокирована? Мы знаем, что ты человек честный.
— Я вовсе не шокирована, — сказала я. — Просто
— Вот видишь? — сказала Либби. — Что значит быть честным человеком. До скорого.
— Эй, Либби, Реджи! — сказал Рон, делая шаг в нашу сторону, хотя они уже ушли. — Пока.
На нем был темный костюм, и я почувствовала запах крепкого лосьона после бритья.
— Вот видишь? Мими их пригласила. Видишь, какая она славная?
— Они здесь на работе, — шепнула я ему. — Смотрят, как бы кто чего не украл.
— Да, ей, пожалуй, и об этом надо беспокоиться. Когда приходишь сюда работать, вечно кто-нибудь крутится поблизости. Не то чтобы ты чувствовал, что тебе не доверяют. Знаешь, то кто-то войдет, то выйдет. Не в пример другим, меня это не волнует. А вот Питу не нравится. Он думает, что они ему не доверяют.
— Пит Квигли?
— Да. Парень Сиси. Да ты знаешь. Он был здесь, когда я возился с трубой.
— Да, да. Делал доводку?
— Ты что, слишком много выпила?
— Нет. Я слышала, что он это так называет. Он не красит. Он делает доводку.
— Ну не знаю. Когда я его видел, он занимался покраской, — сказал Рон. — И он думал, что ему не доверяют. Когда он красил кладовку, где у них стоят удочки, так с него глаз не спускали. У Мими просто пунктик относительно удочек ее мужа. — (Рита как-то объясняла мне, что написано у Фрейда относительно людей с такими сдвигами.) — При том, что большинство из них настоящий хлам, как я тебе и говорил.
— Может быть, они так относятся к нему из-за Сиси, — сказала я. — Ему не нравилось, что за ним наблюдают, но ведь она была нечиста на руку. Во всяком случае так поговаривали.
Воспользуюсь подходящим моментом и скажу, что как мой Рауди никогда не наскакивает на людей, так и мы с Роном никогда не сплетничаем.
— Да? А Пит вполне похож на маменькиного сыночка, — сказал Рон. — Может быть, он подумал, что, зная про нее, они и ему не доверяют. Но тут уж ничего не поделаешь. По мне, так пусть смотрят. Бывают хозяева и похуже. И сколько таких.
— Я слышала, что Сиси прибирала к рукам только собачью амуницию, — сказала я. — Поводки, гребни, щетки. Либби говорит, что те ножницы, ну те самые, знаешь, были ее… Она говорит, что Сиси незадолго до того у нее их украла. Они как раз оказались в ее укладке. И знаешь, что странно? Либби все время спрашивает меня, когда она сможет получить их обратно. Кому они нужны после того, что случилось?
— С кровью?
— Их ничем не отмоешь. И тем не менее.
— А знаешь, у нее бывают припадки, — сказал Рон.
— У кого?
— У Либби. Мне Пит говорил.
— Приступы? Эпилепсии?
— Да.
— Но не из-за них же она хочет получить ножницы обратно. Приступы никак не отражаются на человеке. Конечно, не слишком приятно, когда это случается на людях. Но как про них узнал Пит?
— В
— А как об этом узнала Сиси?
— Либби покупала у них лекарство.
— Ах, ну да. Но разве это не врачебная тайна? Я имею в виду, что фармацевты не должны никому рассказывать, от каких болезней лечатся их клиенты. Я никогда об этом не думала. Какой ужас.
— Да, — сказал Рон. Ему очень понравилась эта мысль. — Да, идешь себе по улице, встречаешь аптекаря, а он этак мимоходом: «Ну как там наш геморрой? Нисколько не съежился?» Вот так-то.
— Интересно, знал ли про это ее муж. У меня такое чувство, что ему это не понравилось бы. Может быть, поэтому он ее и убил? То есть если он вообще убивал ее. Он произвел на меня впечатление человека, который очень гордится своей профессией. Он чуть ли не извинялся за то, что после такого несчастья аптека все еще торгует. Он сказал, что люди полагаются на него. Я удивилась. Не знаю почему. Может быть, потому, что снаружи место кажется таким убогим.
— Не то, что здесь. — Рон огляделся по сторонам.
— Где уж им тягаться. Но знаешь, теперь я поняла, что ты имел в виду, говоря про этот дом. Он не то чтобы непривлекательный. Просто он не рассчитан на то, чтобы производить впечатление. Наверное, я скорее ожидала бы увидеть здесь повсюду хрусталь и серебро.
— Да. Коли на то пошло, что здесь воровать?
Безделушек в доме практически не было. Самыми мелкими предметами обстановки казались подсвечники, но в них горели свечи. Чтобы незаметно стибрить их, требовалась немалая ловкость рук. На стене одной из ванных комнат первого этажа висел рисунок Поля Клея. Может быть, рама была накрепко вделана в штукатурку. Не знаю. Не трогала.
— Не знаю, — сказала я, — но хочешь услышать еще про одну странность? — И я рассказала Рону про принтер, который предлагала мне Либби. — При все этом они кажутся мне весьма странными охранниками.
— Да, — сказал он. — Реджи тоже довольно странный парень. Знаешь, он ведь из штата Мэн.
— Но не это делает его странным. Я тоже из штата Мэн. Это самое что ни на есть обыкновенное место.
Рону это показалось забавным.
— Пока я возился с трубой, здешняя горничная мне кое-что про него рассказала.
Ну не говорила ли я о хороших помощниках? Разве студент Гарварда стал бы сплетничать с сантехником? Хотя не исключено, что горничная была именно из студенток.
— И что она сказала? — спросила я.
— Мими получила его в наследство. Он начал с того, что состоял при ее муже проводником на рыбной ловле и охоте.
— Где-то я об этом слышала. А он настоящий проводник? У него есть лицензия?
Если да, то есть чему удивляться. В моем родном штате такая лицензия значит не меньше, чем в Кембридже книга, выпущенная издательством Гарвардского университета.