Песчаный рай
Шрифт:
Никита выдохнул. Он в одно мгновение понял, что тут произошло. Этот изувер, Руслан, с автоматом, еще двое перепуганных мальчишек в солдатской форме, безоружных, и – Дина… Значит, Руслана не смутила ни экстремальная ситуация, ни присутствие третьих лиц – он продолжал заниматься все тем же, чем занимался всегда. В этот раз он сломал Дине руку.
В первый раз в своей жизни Никита пожалел, что не стал связываться с оружием. Купил бы у Артура пистолет – сейчас бы точно попытался выстрелить в Руслана. Дина. Господи, Дина…
– Ты
– Я? Если бы тебя не было, не случилось бы и всего этого! – отчеканил Руслан.
– Товарищ майор…
– Мне больно, – опять одними губами прошептала Дина, баюкая травмированную руку.
– Не подходи! – Руслан покачал головой, держа в руках автомат.
Вынести все это было выше Никитиных сил. Он чувствовал боль Дины как свою собственную. Надо было что-то сделать, и прямо сейчас, сию секунду.
Раевский оглядел помещение. Потом метнул взгляд вниз. Что-нибудь… И нашел это свое «что-нибудь» – в верхнем ящике, где лежали бинты, упаковки и медицинские карты, – блеснул сталью скальпель.
Никита улыбнулся. Стал медленно поворачиваться, незаметно протягивая руку к ящику. И одновременно сказал:
– Ты, майор, с больной головы на здоровую не перекладывай.
– Это у кого тут голова больная? Кто бы говорил! – оскалился Руслан, наводя ствол на Никиту.
– Товарищ майор! Мы гражданских защищать должны, а не…
– Молчи! – заорал Руслан, поворачиваясь к одному из солдат. И именно в это мгновение (а другого такого, удобного, могло и не быть вовсе) Никита, схватив скальпель, бросился к своему противнику.
У Раевского была четкая мысль – полоснуть Руслана скальпелем по горлу. Никита занес руку, но Руслан уже повернулся к нему. Левой рукой Раевский попытался отвести ствол автомата, но Руслан сделал подсечку. Не понимая, как такое могло произойти, Никита стал падать. Руслан опять стал поворачиваться, целясь в него из автомата, но тут уж те двое, солдаты, сорвались с места, хватая офицера за руки.
Руслан тряхнул плечами, пытаясь отбросить новых противников – и у него это получилось. Никита, приподнявшись, взмахнул рукой со скальпелем и ткнул им в Руслана в бедро. Тот на миг замешкался, опустил голову, разглядывая рану, – и тут уж солдатики не сплоховали.
Они снова схватили Руслана за руки, вырвали у него автомат, повалили на пол.
Никита, поднявшись, помог им держать Руслана. Общими усилиями связали ему руки за спиной, оставили лежать на полу. Только тогда Никита смог подойти к Дине.
– Ты как? – спросил он.
– Не очень, – ответила она тихо, а у самой слезы на глазах дрожали.
– Я сейчас Курбатова найду… Он поможет.
Это был безумный день. Сначала привезли солдат с отравлением, потом на больницу напали бандиты.
Фидель метался в общей палате,
В коридоре раздавались автоматные очереди.
Неприятные минуты ожидания.
Потом грохот шагов.
В палату ворвался солдат:
– Все в порядке? Можете выходить… мы их взяли.
Слезы, стоны, вздохи облегчения. «Тася!»
Но к жене Фиделю попасть сразу не удалось.
Было несколько раненых – осмотрел, вытащил пули, перевязал. Все быстро, стремительно… Потом в операционную стала рваться Лиля с просьбами осмотреть ее дочь. Ее не пустили.
Потом… потом привели Дину. Курбатов уже ничему не удивлялся.
– Кто тебя так? Муж, дверью прищемил?
Курбатов осмотрел ладонь Дины. Осторожно снял кольцо с указательного пальца правой руки. Рука опухла, это не сразу удалось сделать.
– Оно тебя здорово спасло, – сказал Курбатов, положив Дине в карман стальное кольцо. – Большое, прочное. Так бы все пальцы раздробило. Наверняка подвижность суставов была бы потеряна, а то и хуже что произошло… Может, ампутацию пришлось бы делать! – мрачно добавил он. Помолчал. Продолжил уже спокойно: – А так – только несколько переломов. Кольцо не дало створкам двери сомкнуться. Вот здесь и здесь перелом. Заживет скоро. Я гипс наложу сейчас, обезболивающее…
– Кольцо… – пробормотал Раевский – он все это время не отходил от Дины. – Вот видишь, и мое кольцо, простое, пригодилось. Я же говорил – это талисман, он тебя спасет!
– Да. Да… – прошептала Дина. – Фидель Рауфович, а я смогу играть на скрипке?
– Ну… Не знаю. Надеюсь!
…Когда с рукой Дины было закончено, Курбатов отозвал Раевского:
– Ты можешь ее увезти?
– Да. Прямо сейчас. Машину починил, ездит.
– Тогда увези ее. Не жди ничего и никого. Пока вы не окажетесь за тысячу километров от ее муженька, этого садиста, я спать спокойно не смогу. Живо. До районного центра еще успеете до темноты доехать. Ты же гонщик, Никита, ты быстро ездишь.
– Да, Фидель Рауфович. Спасибо вам за все.
Они ушли.
Далее в операционной оказался Руслан, муж Дины. Руки связаны, под конвоем.
– Вот, доктор, порез у него на ноге. Зашейте, мы подержим.
Сколь ни ненавидел Курбатов мужа Дины, но что делать. Зашил. Увели майора. Потом Лиля – все-таки прорвалась. В невменяемом состоянии – твердила, что доченька ее умирает, что весь мир против нее, что это ей наказание, и прочую чепуху, что рвется из уст обезумевших мамаш.
Курбатов осмотрел Аришу, никаких признаков менингококка у нее не обнаружил (обычная ОРВИ, хотя ОРВИ – тоже не гут), назначил девочке лечение, отправил Лилю с дочкой в детское отделение больницы. «А любит наша Нина Витальевна мамаш пугать. Старая хулиганка!»