Песнь алых кленов. Том 1
Шрифт:
Во время его возвращения Лин Ху заготавливал рыбу: вешал ее на длинную нить. Фа Ханг, который занимался до этого поливкой в огороде за домом, словно почувствовал учителя и выбежал, опустив ведро с водой около места для костра перед домом. На шум уже вышла Сяо Тун из сарая для животных, поставила на землю ведро с кормом и потянулась следом. Лин Ху подумал, что так, наверное, выглядят деревенские дети, когда их отцы возвращаются из города. Когда-то давно, в детстве, он тоже выбегал встречать отца, но тот быстро отучил Лин Ху вести себя
— Учитель, куда вы ходили? Как прошло? — спрашивал Фа Ханг, но не забывал уступить место рядом с учителем и девушке. Он привык, что вокруг его учителя всегда много людей.
— В город. Не хотелось быть нахлебником, поэтому заработал немного на защитных заклинаниях. Заодно кое-что докупил, чтобы не стеснять хозяина.
У Ян Шанюана с собой были плотные одеяла, как раз для холодных ночей. Он передал их в руки Фа Ханга, готового помочь, и тут же полез в рукава. Зашуршала тонкая бумага, на одеяло сверху упало несколько конфет.
— И это для поднятия духа.
Лин Ху засмеялся:
— Вы и правда к нам как к детям, — произнес он. Лин Ху и в детстве не так уж любил сладкое, хотя оно дома было в достатке. Так что и тут он не ощущал особенно остро его недостаток. Но Сяо Тун и Фа Ханг замерли, словно и надеяться на такое не смели. Сяо Тун смущенно, но все же с благоговением приняла горсть конфет, спрятала в ладонях. Фа Ханг поспешил отнести одеяла, чтобы забрать с них свою горсть. А Ян Шанюан подошел к Лин Ху, но, глядя на него, удивленно спросил:
— Ты не любишь сладкое? Нужно было купить что-то острое? Пресное? Лекарственное?
— Я ем сладкое, — Лин Ху подставил ладони, смирившись с этим чувством, что он сейчас сам был как ребенок. Ян Шанюан с облегчением высыпал и на его ладони горсть светлых конфет и прошел к колодцу. Когда он отвернулся, Лин Ху разделил горсть на две, одну молча прибавил Сяо Тун, как само собой разумеющееся. Вторую ссыпал вернувшемуся Фа Хангу, себе оставил только одну конфету — все же не стоило настолько пренебрегать подарком. В этом было что-то знакомое… что-то печальное — так вот делиться. Но Лин Ху не хотел вспоминать. Ян Шанюан вернулся, закатывая рукава:
— Что молодые заклинатели хотят поучиться готовить сегодня? Может быть, булочки? Или, возможно, сегодня попробуем замахнуться на то, чтобы сделать лапшу?
***
Лин Ху был уверен, что Фа Ханга отпустила его обида. И был уверен ровно до вечера, когда на закате Фа Ханг не спросил вдруг, без каких-либо предпосылок:
— Какой учитель у Лин Ху? И почему оставил своего ученика одного?
Ян Шанюан замолк, перестал есть и в ужасе уставился на ученика. Сяо Тун уже по этому поняла, что что-то не так.
— Строг и прям, как бамбуковый лес. Силен, как горная река, — ответил Лин Ху, глядя в огонь. — У учителя много других забот. Этот недостойный ученик не стоит того, чтобы бросать
Ян Шанюан попытался намекнуть, чтобы его ученик закончил разговор на этом, но Фа Ханг не понял, нахмурился только. Он продолжил:
— Это учитель создал этот барьер?
— Нет.
— Учитель обустроил это место?
— Слушайте, уже поздно, — взял на себя разговор Ян Шанюан. — У нас наверняка много дел…
— Нет. Учитель ничего не смог бы сейчас сделать для меня, потому что погиб, — невозмутимо закончил Лин Ху, после чего поднялся. То, что они приготовили вместо лапши все равно есть было противно — разбухшее тесто, плавающее медузами в подсоленной воде. Лин Ху казалось, что он не рассердился, просто не хотел продолжать тему. — Если тебе показалось, что твой учитель более благосклонен ко мне или что я пытаюсь напроситься к нему в ученики — то зря. Я пообещал себе больше никого не называть учителем. Я приношу несчастья.
У Фа Ханга глаза блестели, он смотрел теперь растерянно. Остальные молчали, пока Лин Ху хоил выбросить недоеденное курам, а потом, перевязав хвост выше, ушел по тропе, ведущей к сетям. Вроде и по делам, но все понимали, что ему нужно было побыть одному.
— Надо извиниться, — как бы невзначай произнесла Сяо Тун. Она не обвиняла. Словно им всем нужно было извиниться. Фа Ханг уверенно встал, отложив еду, повернулся в сторону тропы, и все-таки замешкался. Посмотрел на учителя в поисках поддержки или одобрения, и тот нахмурился, словно пытался этим сказать: «Давай, или будешь искать себе другого учителя».
К тому времени, когда Фа Ханг догнал его, Лин Ху уже стоял у воды, спиной к тропе. Услышав чужие шаги, он быстро вытер глаза рукавом и только после этого обернулся, застыл в ожидании.
— Я… — начал Фа Ханг, но вспомнил о приличиях, вытянулся и выпрямил спину, поклонился. — Этот ученик был дерзок. Я расстроился, что кто-то за несколько дней удостоился большим вниманием учителя, чем все ученики пика Ланфэн. Я не думал о чувствах заклинателя Лин Ху. Я нарочно пытался задеть его в недавнем разговоре, опозорив его учителя. Я раскаиваюсь в этом и обещаю больше не вести себя так.
— Так это было нарочно? — спокойно спросил Лин Ху, и у Фа Ханга лицо стало алым до кончиков ушей. — Ты спрашивал, что сделал для меня мой учитель. Когда в клане думали, что я мертв, он отомстил за меня и убил сына главы клана, с которым мы воевали. Когда война затянулась и другие кланы потребовали перемирия, наши враги согласились отдать пленников в обмен всего на одну жизнь. Жизнь моего учителя, потому что он убил единственного наследника. Он согласился, потому что был шанс, что меня вернут живым. Барьер — прекрасно. Это место — тоже замечательно. Но больше, чем учитель, для меня не делал никто. Хотя мне не нужна была эта жертва… тому мальчику было столько же лет, сколько мне сейчас. Но я не могу винить его. Тот, кто виноват — это я.