Песнь кинжала и флейты
Шрифт:
– Клир не может жить на подаяния, которых нет, – хмыкнул тот. – Не мой жизненный выбор был записать меня в монахи. Если мой отец думает, что мне от этой жизни не нужны деньги и роскошь, то плевал я с церковной колокольни на его мнение. Не важно, каким путём достаются деньги. Посмертно отпевают хоть убийц, хоть воров. Никто не спрашивает о прегрешениях того, по кому заказывают панихиду. А Творец, видимо, всех прощает, раз сегодня не мне с такими мыслями отсекли голову. Истоки святой магии весьма туманны, знаешь ли, – затягивал Стефан порезы Дианы.
– Почему… Почему ты не лечил их, когда мог? – не понимала она, не желая
– Я испугался! – заявлял высоким голосом тот. – Всё пошло не по плану! Стражников вообще не должно было быть. Фарис попробовал их охмурить, но не получилось. Мы рассчитывали на тебя, между прочим. Знаешь, чем в воровской шайке обычно занимается бард? Гипнотизирует, очаровывает, в общем, делает охрану недееспособной.
– Да я даже не знала, что вы готовите ограбление! Идиоты… – хмыкнула Ди. – Надо ж было мне повестись на такое… Ведь не верила же, всё это странно, всё так нелепо, но вы мной воспользовались.
– Чтобы воспользоваться, ты должна была сделать хоть что-то полезное, – где-то взял Бром спелое бордовое яблоко, причём в разгар весны, да мелким ножичком отрезал от того по тонкому ломтику и клал в рот.
– Она делала, – заступился за неё Фарис.
– А ты с этим цветком на пристани… Ты думал, я вдохну и тоже буду в твоей власти? – не горела теперь желанием его поддерживать сама Ди.
– Ну, как вариант. Дорогуша, я вор и грабитель. Я не должен перед тобой быть ни кристально-чистым, ни кристально-честным, – разводил он руками. – Моя бабуля с детства мне говорила: не доверяй незнакомцам. А тебя такому не учили? Что ты хочешь от меня? Признания? Сочувствия? Извинений? Бабуля учила и не лгать, но прямолинейность никогда не была моей сильной чертой. Да и вообще моей чертой, если задуматься… Мне жаль в душе, что мы тебя обманули. Правда, жаль. Немножечко, самую малость, – показал он пальцами небольшое расстояние. – Но ещё раз – это наша фишка. Банда так и называется: «Агенты короля». Чтоб никто не догадался! Было один раз, что нам даже реально поверили!
– Да, – соглашался Хрисс, – Фарис заболтал как-то конвой телеги, будто Его Величес-с-ство поручил нам срочно вернуть обратно какой-то сундук. Ну, положил туда что-то не то или наоборот, не доложил подарков, всякое же возможно? Все мы эльфы, – усмехался он, будучи людоящером. – Все делают ошибки. Даже король Эдриан мог что-то напутать-перепутать.
– Встань, пожалуйста, – пытался Стефан её приподнять. – Дай, я всё-таки всё залечу.
– Он так себе лекарь, – отметил таскарец. – Но другого у нас нет. Так что уж лучше такой, чем никакой.
– Лучше всего живой, – отозвался тот, пытаясь оправдаться за своё поведение.
– Как это там была поговорка-то… – жевал яблоко норд. – И клирик живой, и… Что ж там было. И волки сыты, и овцы целы? Нет, это не то…
– И клирик живой, и гном в пивной, – предложил ему Фарис, как вариант.
– Не, не так, – чавкал тот.
– Зато правда, – отвел глаза таскарец. – И полчаса не пройдёт, как ты уже пойдёшь пропивать свою часть добычи.
– Тебя будто должно волновать, что я со своими деньгами делаю, – буркнул норд.
– Диана, в общем… – поглядел на неё Фарис, – расклад такой… Часть сокровищ мы вынесли. Оплачивает нам всё наш покровитель, ты его видела. Он не начальник, скорее посыльный. Задания через него передаёт некая криминальная верхушка, советуя, что можно
– Хоть об этом никакой информации ты не утаил? – свирепо смотрела та.
– Знаю не больше твоего, – клялся он. – Загадочные туманы и исчезновения эльфов наблюдалось вдоль скал хребта Ёрмунганд, отделяющего нижнюю часть Лонгшира от Северных Королевств и Страгенхолма. Ещё слишком мало времени прошло, чтобы пришли ещё какие-то слухи. Да и я королевскую почту не перехватываю, это там советники всякие знают, может, чего. Могу провести попробовать во дворец. Сможешь прикинуться новой прачкой там или придумай, кем хочешь.
– Не нужны мне от тебя никакие услуги, – фыркнула Диана.
– Кажется, всё, – неуверенно разглядывал её клирик. – Скажи сама, где болит? – пытался он отыскать ещё какие-то раны.
– Здесь, – прислонила она ладонь к груди, намекая на сердце.
– Если ты из-за Хагора, он… – начал было Стефан, но его прервали.
– Не только из-за него, – отвернула от них лицо к стене Ди. – Не знала даже прежде, что у орков кровь жёлтая.
– Гномы, как лучшие алхимики Иггдрасиля, – гордо заявлял Бром, – давно выяснили, что это дело всего лишь одного компонента. У людей вот железа много, у них кровь красная, у кого меди больше – у тех голубая, а у орков, если память не подводит, содержание фтора в организме такое, что кости, зубы, кровь и даже глаза у них обычно жёлтые.
– Хагор был кареглазым, – напомнил ему Фарис.
– Ну, «обычно», чем ты слушаешь, волосатый? Нельзя ж прям совсем всех под одну гребёнку! – чуть не выплёвывая куски разжёванного яблока, возмущался норд.
– Да на тебе волос-то побольше моего, – пальцами расчёсывал таскарец вьющуюся крупными завитками чёрную шевелюру.
– Это ты ещё грудь не видел! Сказка такая есть у нас в Мимире, пошёл однажды гном в лес с медведем силой меряться…
– Дядечка-орк здорово дрался, да… – раздался у плутовки за спиной неподалёку голос Лилу.
– Теперь ты понимаешь, да? – развернулась к ней Диана. – Вот так все мы смертны, Лилу. Бац и нету. Был дядечка-полуорк, и нет дядечки-полуорка, – всхлипывала она. – И никакой магией его не вернуть. Так ведь? – скакал её взгляд с чародейки на Брома и обратно.
– Но ведь магия побеждала тех злобных дядек, – не понимала Лилу. – И тебе разве не помогла?
– Они не были «злобными дядьками», они защищали сокровищницу короля, до самого конца делая своё дело! – твердила ей Ди со слезами.
– Не понимаю, а кто тогда плохой? Дядя-орк? – Искривились детские брови.
– Нет здесь плохих, девочка, – не знала, как ей объяснить всё Диана.
– Все здесь плохие, малышка, – почти одновременно с ней раздался и голос Фариса.
Ди нутром чувствовала, что в этой ситуации нет правых и виноватых. Каждый считал, что поступает как должно. Её не мучили угрызения совести за тех павших, к кому она не прикасалась, однако же всё равно было жалко весь перебитый отряд, а не только Хагора. Для остальной банды все эти эльфы, казалось, не значили ничего. Безликая преграда на пути к цели, живая помеха. Какие-то маски, будто за ними ничего нет, никаких историй, никаких жизней. Опасность, словно стая волков, которая там их почти окружила, принуждая применить силу.