Песнь красных песков
Шрифт:
Где-то в пустоте души, выжженной горячим солнцем ненависти, встрепенулась жизнь. Совсем крохотная, прямо как в момент нашего с братом прощания на пирсе. Его последние слова стерли сырость и уныние тех дней перед поездкой.
«Когда ты вернешься, мы снова будем семьей».
«Когда я вернусь, то снова попрошу у тебя прощения», – подумал я и поднял голову к ясному небу.
– У вас такой вид, господин, как будто вы прямо сейчас перебросите веревку через вон ту пальму и покинете нас грешным способом, – Али скромно потупил взгляд, когда
– С ума сошел?! Я верующий человек!
– Все так говорят, – вздохнул поганец. – А потом: «Извините, дети, папа больше не может содержать наш гарем и всех повелел казнить без помилования».
Послышался шорох, я краем глаза заметил Ясмин, которая неторопливо приближалась к нашей компании. Влажные волосы сверкающим водопадом рассыпались по плечам, свободное платье облегало ее стройный стан при каждой встрече с ветром. Бормотание Али отошло на второй план, зато проснулись интерес к легким очертаниям груди Ясмин и желание дотронуться до шелка темных прядей.
– …ах, до сих пор помню, как вы смело шагнули за мной в чан с дерьмом. Смелый поступок настоящего воина. Сильными руками вытянули вашего слугу из лап шайтанов…
Что он несет?!
– Разве в чан не сажают за воровство? – ресницы Ясмин затрепетали, а вот мне резко стало не до прелестей молодой супруги.
– Грешен, – поник Али в ответ. – Украл всего два залежалых персика, а жестокие слуги султана чуть в дерьме ишака не утопили. Но господин рвался меня спасти!
У меня все внутри вскипело, кровь едва не пузырилась в венах и лавой растеклась по организму. Ярость заклокотала в горле, а Али хитро улыбался и периодически вздыхал.
– Ты кричал, что я с тобой персики крал! – рявкнул я и сжал кулаки.
– Видишь, птичка? Пути Мудреца пересекаются там, где их не ждешь. Вай, вай. Теперь я преданный слуга, господин Пол мне дороже родной бабушки Айгюль…
– Твою бабку зовут Зухра, она выгнала тебя из дома, – прошипел я, возмущенный откровенной ложью.
– Да? Значит, то была другая бабуля, – беспечно отмахнулся Али.
Он бессовестно развернулся спиной, бросил что-то про обед и ужин и быстро скрылся в зарослях оливы. Направился туда, где сейчас отдыхали наши верблюды, и оставил меня с Ясмин опять наедине.
– Чан с дерьмом?
– Не спрашивай, – цыкнул я и передернул плечами от воспоминаний.
Боги, ну и вонь стояла по округе. Мы скитались несколько дней, пока не нашли чистый источник. Еле ноги унесли из того городка, где воришка Али крал фрукты на рынке. Нищий, босой и грязный оборванец – он горланил песни на маракешском, пока стражники тащили его через весь базар. Потом увидел меня, ткнул пальцем и завизжал: «Брат мой! Ты куда пропал? Апельсины у того толстяка взял?».
Звонким колокольчиком разлетелся по оазису смех Ясмин. Я вздрогнул и понял, что сказал короткую историю знакомства со слугой вслух.
– Находчивый, – жемчужины зубов мелькнули в кроткой улыбке.
– Не будь Али, я
Ясмин совершенно неожиданно прикоснулась к моей одежде. Сначала ладонь неуверенно легла на грудь, затем скользнула выше – к плечу. Короткие ноготки вжались в хлопок джеллябы, а один шаг сократил между нами расстояние. На тонком запястье вспыхнула алая нить, подобные штуки я видел в сувенирных лавках, но никогда не придавал им значения.
Интересно, этот самодельный браслет очень важен для Ясмин?
– Скажи мне, – вдруг произнесла она, и я моргнул удивленно.
– Что?
Ясмин подняла голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Открыто, без всякого стеснения.
– Ты считаешь меня чудовищем? Или ведьмой?
Вопрос поставил в тупик. Время для ответа затянулось, и повисла неловкая пауза. Без слов получилось невнятное покачивание головы. Потому что внезапный спазм помешал говорить. Обхватив меня руками, Ясмин спрятала лица в складках моих одежд и прошептала едва слышно:
– Я ведь тоже… ненавижу себя.
Глава 18. Ясмин
У нас так мало общего, и в то же время мы невероятно похожи.
Я сразу поняла, что те видения – игра нашего подсознания. Пол видел своих шайтанов, а я – своих. Для меня осталась тайной его история, но подозреваю: ничего в ней хорошего. Подобные мучения переживали только те, кто давно и прочно похоронил себя под гранитной плитой вины. И сколько бы человек ни отворачивался, ни отмахивался от своего прошлого – оно все равно нагоняло его рано или поздно.
Возникшую тишину изредка нарушал стук сердца между нами: такой осторожный, будто боявшийся сломать хрупкое равновесие ударами о ребра. Я крепче сжимала пальцы, оставляя заломы на ткани, а потом аккуратно расправляла ладонью и приглаживала на груди. Все это время Пол молчал, стоял на месте, будто окаменел.
Наконец МакГиннес отмер и невесомо коснулся моих волос. Слегка потеребив пряди, отчего я едва слышно мурлыкнула, он выпустил со свистом воздух.
– Али опять сводничает, – пробормотал Пол.
Понятно. Неспроста я оказалась в той части оазиса, где купался мой муж. Мог ведь направить к верблюдам или еще куда, но не побоялся наказания хозяина. Хитрец.
– Знаешь сказку про слепого Абраха, который советы раздавал? – я подняла голову.
Солнце отблескивало на прозрачных стеклах окуляров, потому было сложно рассмотреть выражение глаз за ними. Стало интересно, сколь много стылого тумана окружает зрачок и прячется за броней цвета корицы. Совершенно удивительное сочетание – одновременно согревающее и заставляющее ежиться от прохлады самой суровой ночи в пустыне. Мне очень хотелось протянуть руку, снять шатайнову защиту в оправе, а потом рассмотреть повнимательнее удивительные переливы настроения во взгляде Пола при смене эмоций в интонации.