Песнь крови

Райан Энтони

– Проверьте, как там лошади, ладно, Алюций? – попросил принц. – Дозорный делается строптив, если его не вычистить как следует.

– Хорошо, ваше высочество.

Алюций поклонился и вышел, еще раз бросив настороженный взгляд на Ваэлина, прежде чем занавески шатра сомкнулись у него за спиной.

– Он меня буквально умолял, – сказал принц Мальций. – Сказал, что последует за нами, даже если я прикажу ему остаться. Я сделал его своим оруженосцем. Что мне еще оставалось?

– Оруженосцем, ваше высочество?

– Ренфаэльский обычай. Аристократы помоложе поступают в обучение к опытным рыцарям.

Он

остановился, увидев выражение лица Ваэлина.

– Я вижу, вы, как и моя сестра, не одобряете этого.

– Его брат этого не хотел. То было его предсмертное желание.

– Что ж, я весьма сожалею. Однако мужчина должен сам выбирать свой путь в жизни.

– Мужчина – да. Но он ведь еще мальчишка. И о войне знает только по книжкам.

– Мне едва сравнялось четырнадцать, когда я отправился на Мельденейские острова вместе с нашим флотом. Война представлялась мне большим приключением. Вскоре я понял, что ошибался. И Алюций тоже поймет. Именно уроки, которые мы получаем, превращают нас из мальчишек в мужчин.

– Он хоть чему-то учился?

– Его отец пытался обучить его мечному бою, но он, похоже, оказался скверным учеником. Я попросил капитана Смолена дать ему несколько уроков…

– Капитан Смолен, кажется, отличный офицер, ваше высочество, однако окажите мне милость: дозвольте мне самому тренировать мальчика.

Принц Мальций немного поразмыслил.

– Что, дружба с одним братом переходит и на другого?

– Скорее, ответственность.

– Ответственность… Да, об этом я кое-что знаю. Ну что ж, тренируйте, если вам угодно. Хотя я не представляю, где вы на это время возьмете. Смотрите, – он снова обернулся к карте, – наша задача, скорее всего, окажется весьма непростой.

Карта представляла собой подробное изображение границы между Кумбраэлем и Азраэлем, от южного побережья до гор, образующих северную границу с Нильсаэлем.

– Мы сейчас стоим лагерем вот здесь, – принц указал на переправу на западном рукаве Соленки. – В то время как владыка битв Аль-Гестиан ведет королевскую стражу Западным трактом к броду к северу от Мартише. Оттуда он направится к столице Кумбраэля, вне сомнения, сея по пути пламя и ужас. До столицы он, по всей вероятности, дойдет дней за двадцать, возможно, за двадцать пять, если кумбраэльцы сумеют собрать войско и дать ему бой. Можете не сомневаться, что, когда он дойдет до города, город сгорит, и немало невинных душ сгорят вместе с ним.

Принц Мальций посмотрел в глаза Ваэлину немигающим, пристальным взглядом.

– Что скажете, брат? Возрадуются или восплачут ордена нашей Веры, узнав о таком исходе? Так много отрицателей будут преданы огню и не потревожат нас более!

– Истинно Верные никогда не возрадуются пролитию невинной крови, ваше высочество. Даже если это кровь отрицателей.

– Значит, вы согласны, что нам надлежит воспользоваться любым шансом, чтобы остановить подобную резню прежде, нежели она начнется?

– Разумеется.

– Хорошо!

Принц стукнул кулаком по столу и подошел к выходу из шатра.

– Владыка фьефа лорд Мустор! Разрешите вас на минутку.

Владыке фьефа Кумбраэль потребовалось некоторое время, чтобы явиться на зов. Его лицо выглядело еще более вытянувшимся и изнуренным, чем Ваэлин запомнил по прошлому разу. Этот человек явно был по-прежнему пьян, и Ваэлин удивился, как ровно и

уверенно звучит его голос.

– Брат Ваэлин! Я так понимаю, вас следует поздравить.

– Поздравить, милорд?

– Ну как же, ведь вас сделали мечом Королевства! Похоже, ваше возвышение совпало с моим собственным.

Его смех был исполнен иронии.

– Лорд Мустор, я знакомил брата Ваэлина с нашим планом, – сообщил ему принц Мальций. – Он согласен с целью нашего похода.

– Ужасно рад. Я, по правде говоря, предпочел бы унаследовать фьеф, населенный не одними трупами.

– Именно, – пробормотал принц, возвращаясь к карте. – Владыка фьефа лорд Мустор был столь любезен, что предоставил нам то, что он считает надежными сведениями касательно намерений своего брата-узурпатора. Хотя владыка битв, несомненно, рассчитывает найти его в столице Кумбраэля, лорд Мустор уверен, что на самом деле мы найдем его тут.

Палец принца уперся в точку на севере, узкий перевал в Серых горах, горной гряде, образующей естественную границу между Кумбраэлем и Азраэлем.

Ваэлин пристально вгляделся в карту.

– Но там же ничего нет, ваше высочество.

Владыка фьефа лорд Мустор коротко фыркнул.

– На картах ее не найдешь, брат. Мой отец и все отцы наших отцов об этом позаботились. Она называется Высокая Твердыня, и называется не зря, могу вас заверить. Самая неприступная крепость во всем фьефе, а может, и во всем Королевстве. Гранитные стены в сотню футов высотой, и все подходы к ним просматриваются насквозь. Ее ни разу не смогли взять приступом. И мой бедный заблудший братец наверняка прячется именно там, несомненно, в окружении нескольких сотен преданных фанатиков. Вероятно, они проводят время, цитируя Десятикнижие во всю глотку и бичуя друг друга за неблагочестивые помыслы.

Он умолк и с надеждой огляделся по сторонам.

– Принц, у вас, случайно, не найдется, чем промочить глотку? Совершенно в горле пересохло.

Ваэлин увидел, что принц с трудом сдержал раздраженную отповедь, и молча указал на бутылку с вином на маленьком столике.

– О, вы так любезны!

– Прошу прощения, милорд, – сказал Ваэлин, – но, если эта крепость неприступна, как же мы доберемся до узурпатора?

– Благодаря наиболее ревностно хранимому секрету моей семьи, брат!

Владыка фьефа смачно отхлебнул вина и облизнул губы.

– Ах, великолепное красное из долины Верлише! У вас великолепные подвалы, ваше высочество.

И он отхлебнул еще, побольше.

– Секрету, милорд? – переспросил Ваэлин.

Владыка фьефа озадаченно нахмурился.

– Ах да, крепость! Да-да, семейная тайна, которую доверяют лишь первородному сыну. Единственное слабое место этой твердыни. Много лет назад, когда в этой крепости находился престол нашего рода, один из моих предков начал бояться собственных подданных и убедил себя, что придворная стража стакнулась с заговорщиками и хочет его свергнуть. И он велел вырубить в горе проход, как запасный выход на случай опасности. Всех мастеров, что вырубали проход, он тихо отравил и тайну его местонахождения сообщил лишь своему первородному сыну. По иронии судьбы, его вечный страх перед заговорщиками оказался всего лишь симптомом черной немочи, которая может влиять не только на тело человека, но и на его разум. От нее-то он и скончался несколько месяцев спустя.