Песнь Пророка
Шрифт:
Андерс поднялся и, встряхнув головой, облизал губы. Хоук слабо верил в то, что этот жест получился случайно. Как и не была промыслом Создателя сумка целителя на тумбе. Сместив мага на лопатки, Гаррет стащил его походную аптечку на постель. Андерс молча наблюдал, как он пытается достать что-нибудь подходящее, и супился, видя, что под удачливую руку попадаются только особо ценные зелья. Разубеждать Хоука он не рискнул, слишком разгорячены были оба, и слишком кипела кровь, чтобы ждать или искать более поздние склянки.
Выплюнув пробку, подцепленную зубами, на пол, Гаррет устроился
– Будешь торопиться - откушу тебе ухо, - пообещал Андерс, а сам для верности вцепился в простыню.
Хоук большой и сильный, он с легкостью таскает целителя под мышкой и может закрыть небольшой отряд, если расправит плечи. А еще он тяжелый, но в тот момент это было совсем незаметно.
Маг поднял глаза, оторвав взгляд от его напряженного живота, вновь пытаясь запомнить его целиком и полностью, как в первый раз. С несползающей полуулыбкой и приподнятой бровью, будто он сосредоточен на какой-нибудь забавной загадке, а не на нем.
Левой рукой Гаррет уперся в спинку кровати над головой Андерса, повисая нескладным козырьком над его телом. Его плечи неуверенно дрогнули, на лице промелькнуло то самое выражение. То, которое бывает перед тем, как услышишь заветный щелчок сейфа, а желанное не окажется так близко, что на лбу выступит холодный пот.
Целитель с облегчением выдохнул, позволяя взять себя так глубоко, как ему хотелось.
Глаза Хоука, ошеломленно распахнутые, голубые от множества ощущений, в которых он всегда терялся, запнулись о его глаза. Андерс улыбнулся, щурясь, чтобы успокоить и подбодрить его. Он никогда не спрашивал, хорошо ему или больно, он и так все знал.
Обхватив его ногами и отпустив простыню, чтобы занять руки чем-нибудь более интересным, маг кивнул. И Гаррет продолжил.
От пальцев Андерса на своей груди Хоуку захотелось заскулить. Гладкая кожа его рук казалась самым трогательным, самым нужным, что могло его касаться. Как его бедра, отзывающиеся на малейшее движение, икры, прижимающиеся к спине, грудь, покрытая капельками пота, стекшими к грудине.
Освободив вторую руку, Гаррет оперся и на нее. Оказавшись ниже, он был в паре дюймов от приоткрытых губ, ловя влажное дыхание, томно переполненное страстью. Целитель не спешил его целовать, все так же пытаясь улыбаться. Передразнивая его. Нахальный маг.
Если бы эти демоновы чувства, накрывающие его с головой, не лишали последних остатков его разумной части… Хоук не смог ни на чем сосредоточиться, кроме мысли “какой же у него красивый нос”. А потом и глаза, и губы, и мизинцы, и пупок, и мочки ушей, и ноздри его совершенно бесподобны. Что и говорить о ресницах и бровях…
Запах - не трав и не одежды - и тепло - его собственное - поднимались вверх от его тела. Укутывали в себе и баюкали, расслабляя своим непостижимым волшебством.
Целитель послушно выгнулся, когда
Не упасть на спину Хоуку помогла левая рука, которую он вовремя закинул назад, выставив как опору. Сердце мага билось где-то в горле, когда Гаррет отпустил его.
Он не ложился, продолжая сидеть, смотря снизу-вверх, как будто так и было положено.
Преданно смотрел на целителя, заставляя его ощущать себя хозяином большого мабари. Мабари, внезапно подарившего ему всю инициативу. Сладкое бремя власти и толику контроля, пахнущую мускусом и чистыми волосами.
Сжав коленями его бедра, Андерс вдохнул, поднимаясь. Почти до конца, до той отметки, когда недостаток Хоука в нем был нестерпим. И опустился вновь, крепче обнимая Гаррета за шею.
Они не целовались, просто смотрели друг на друга. Маг наконец забыл о том, что в соседней комнате тоже были люди. То животное, первобытное и стонущее дало себе волю, и целитель замычал, уткнувшись губами в мокрый висок Хоука, где темно-русый локон скрутился в кольцо.
Тот лишь усмехнулся, дотягиваясь до его шеи, чтобы укусить и распробовать страсть, выброшенную в кровь яростно колотящимся сердцем целителя чуть выше его собственного.
Острые ногти, не прощая его дерзости, царапнули лопатку, и Гаррет застонал в ответ, тая от охватившего жара, растекающегося от того места, где были его пальцы. Ему было плевать, что это за магия, он просто не хотел, чтобы это прекращалось. Ток пронзал все его тело, каждую клеточку его существа. Выкачивая из него все и заполняя вновь - сутью, заряженной острым волшебством, искалывающим каждый момент его души. Разрывающим и собирающим воедино. Электрической цепью, разбирающей их по отдельности и соединяющей вместе. Его и Андерса.
Схватив второй рукой целителя за загривок, он заставил его опустить лицо и посмотреть на себя.
– Ты, - Хоук выдохнул, чувствуя, как огненная волна начинает застилать его глаза, а маг - медленно плавиться в кружащем вихре видений.
– Демон моего желания.
Ошеломляющее чародейство, запредельное наслаждение, кощунственно цветное на серой палитре окружающего мира, сковало тело, подчиняя все одним движениям - с которыми Андерс скользил по нему. Обнимал его, все теснее и теснее, ногами и руками. Ласкал его, целуя мягкими губами глаза и дрожащие ресницы. Сжимал своим невообразимым нутром, спаляющим на углях его жажды.
Спазм, подступивший секундным теплом, фантомом блажи, принес облегчение и прохладу. Взмокшая челка упала на лоб, перед глазами возникли различимые контуры. Левый локоть ожидаемо ослаб, дав Гаррету рухнуть с небес на скрипуче-пружинящую землю. Маг не оставил его. Все так же прижимая к себе, так же горячо стуча сердцем.
Пальцы зарылись в темные волосы на груди Хоука, голова тяжело легла на плечо.
– Мое, - в ответ шепнул Андерс.
– Ты мой. Только мой.
Гаррет не ответил, смотря в потолок. Он позволил целителю сползти с себя и лечь рядом. Дыхание понемногу восстанавливалось.