Песнь Пустыни
Шрифт:
Острие с легкостью погрузилось внутрь, и я выдернул оружие.
– Отойди, - вместо ответа приказала Сюин, замахиваясь.
Я подался назад, и она ударила мечом.
С клинка сорвался алый полумесяц, на миг ослепивший меня, а в следующую секунду атака бесславно рассыпалась о дверь.
Мы переглянулись.
– Дай попробую, - предложил я и, недолго думая, ткнул копьём в дверь.
Лезвие прошило её насквозь без проблем, точно столкнулось с обычным куском фанеры, а не магической приблудиной. Нет, копьё уже не раз и не два вело себя странно, но в этот раз оно как-то
Сюин, кажется, тоже впечатлилась, потому как ее брови взметнулись вверх, а во взгляде промелькнуло удивление. Она зыркнула на Айш-нора и хмыкнула.
– Продолжай, что ли, - пожала китаянка плечами, отступая на шаг.
– Будет исполнено, госпожа, - вздохнул я, замахиваясь. – Надеюсь, справимся быстро.
Справились минут за пять. У меня не вышло разрезать дверь, а потому пришлось организовать ей перфорацию, ослабившую конструкцию, после чего хорошенько пнуть. Преграда рассыпалась, открывая проход в небольшую овальную комнату, посреди которой тлели угли.
А еще тут невероятно воняло кровью и смертью.
Сюин оттолкнула меня и первой заскочила внутрь, я последовал за ней, лихорадочно шаря по сторонам, пытаясь заметить отблески вражеской ауры.
Ничего. Пусто. Почти.
В дальнем углу на аккуратно сложенном узелке лежала голова ребенка. Ее глаза были широко распахнуты, а окровавленный рот застыл в немом вопле.
– Да чтоб вас всех!!!
– Я тяжело оперся на копье. – Опоздали…
– Не расслабляйся! – отрывисто приказала Сюин. – Ищи.
– Что?
– Ловушки, послания, остаточные эманации, что угодно. Ублюдок хотел, чтобы мы пришли сюда и увидели… это, нужно понять для чего.
– Потому что он невменяемый психопат, повернутый на пытках и каннибализме?
– Это норма, - отмахнулась она, начав обходить помещение по кругу. – Такие как мы вообще редко можем похвастаться твёрдой психикой. Такие как вы – тем более.
Она проверила каждый угол и, не найдя ничего важного, присела возле останков Кивы.
– Демон, ты видишь что-нибудь? – не оборачиваясь, спросила Сюин.
– Тут пусто. Он ушел. Давно.
Айш-нор слетел с моего плеча и приземлился возле китаянки, внимательно заглядывая в глаза покойнице.
– Как птица вылетел в окно…
Архидемон перебрался чуть правее и подцепил клювом свёрток. Голова упала с него и покатилась к моим ногам, остановившись перед ними и замерев, глядя с немым укором. Я отшатнулся от нее, обошёл бочком и оказался возле товарищей.
– Что это? – указал копьем на темную от крови тряпицу.
– Не знаю, но очень хочу выяснить, - Сюин протянула руку и аккуратно развязала узелок.
Нашему взору предстала безумная, фантасмагорическая картина, напоминающая больше безумное видение наркомана, переборщившего с зельем.
На куске ткани, вырезанном, как вдруг до меня дошло, из платья, лежали детские кости. Гладкие, вываренные, отделённые одна от другой, они занимали так мало места… Казались такими ненастоящими… Такими придуманными…
Очень хотелось протереть глаза, ущипнуть себя и проснуться, вот только из кошмара, в который меня занесло, нельзя было сбежать.
Мёртвые пустоши жизни, благопреятственные для
Я моргнул и дёрнулся, стряхивая оцепенение.
Опять? Что это было? Что…
Додумать не успел.
Позади раздался страшный и мерзкий скрип. Нет, не скрип, смех!
Мы обернулись одновременно и на миг мне показалось, что Слепец все же сумел пробиться через амулеты Иоганна, и меня засосало в мир грёз.
Пустые глаза Кивы дёргались из стороны в сторону, рот девочки открывался и закрывался, из него потоками лилась черная, густая и тягучая кровь, которой там попросту неоткуда было взяться!
– Хе, - она сфокусировала взгляд на нас и заговорила. – Хе-хе… Как вам нравится-видится мой подарок? Хороший-интересный, да-да?
Мужской голос, исторгаемый головой маленькой мёртвой девочки, внушал неподдельный ужас, желание сбежать отсюда как можно дальше, вот только голова перегораживала единственный выход, а подходить к ней я не решался. Слишком страшно было.
– Безумец, прочь уйди, - вперед выступил Айш-нор, и в голосе его я не слышал ничего, кроме чистой, незамутнённой ярости. – Тебя секунды лишней слышать не желаю. Забейся в угол, ниц пади, и думай о страданиях своих в тот миг, как душу я поймаю.
– Ой страшно-боязно, трепещу-кричу, - зло рассмеялась голова. – Для начала поймай-найди меня. Не сумеешь, не сможешь, не сдюжишь, слабенький демон. Я следил-наблюдал за тобой, кто-то растерял-бросил почти все силы. Что можешь-умеешь без них, да-да?
Айш-нор промолчал из чего можно было заключить, что наш недруг попал в цель.
– Зачем ты это делаешь? – задал я глупый и несвоевременный вопрос.
– А-а-а, маленький экзекутор, - мертвый взгляд устремился на меня. – Спрашиваешь, почему творю-совершаю все это? Разве не очевидно? Вы ведете-тащите с собой столько вкусных и сочных детишек-малышек. Я заскучал-исстрадался по нежной-сладкой детской плоти. Тут грустно-печально, голодно-одиноко. А вы явились, чтобы скрасить мое изгнание-бегство, да-да?
Я грубо выругался, и Сюин добавила ещё пару крепких словечек, хорошо подходящих к ситуации.
Пожиратель гнусно засмеялся и продолжил.
– Вы хвалить-любить меня должны, да-да. Ваши враги-недруги вступили в мой город и застряли в нём. Теряют время и людей, да-да, а вы уходите-убегаете всё дальше. Здорово-хорошо же, стоит одной маленькой-сладкой девочки.
Китаянка дернулась, как от удара, после чего в один прыжок преодолела разделяющее их расстояние. Меч ударил сверху вниз, располовинив голову и прекратив этот безумный диалог.