Песнь рождения, или Летящая с котами
Шрифт:
Она говорила, что очень сожалеет, что ей приходится отправлять меня так далеко от себя, и что она уже скучает и тоскует, что она надеется, что мы скоро увидимся, и заживём по-старому. Но время шло, а мама меня не забирала. Тётя, ругалась, когда я плакала. И потом, она сказала мне, что мама умерла. Я не могла простить ей
Я плакала, с меня сползала кожа и шерсть коута, а Царица мать сидела рядом и успокаивала меня, но ей это плохо удавалось, потому что она плакала вместе со мной.
– Можешь звать меня просто: мама Пеня.
Потом она резко соскочила, смахивая навернувшиеся слёзы, и воскликнула, обращаясь к мудрейшему из мудрейших волшебнику Тигру:
– Момент настал! Она всё вспомнила! Она готова встретиться с ней!
– С кем? – спросила я.
Великая Мать и Тигр таинственно переглянулись.
– Скоро узнаешь, – ответил Тигр и подставил спинку, чтобы я её почесала.
Великий учёный и волшебник, первый советник её величества Тигр объяснил мне, что в тот мир, куда мы с ним отправимся, я смогу попасть, только если стану кошкой. Но для этого я должна произнести кошачье заклинание на кошачьем языке. И вот тут произошла ещё одна история. Он дал мне на листочке то самое заклинание, и показал, как его нужно произносить.
Но у меня ничего не получалось. Казалось, что для этого я должна была сломать себе язык. Несколько раз я срывалась, уходила и кричала, что не понимаю, ради чего я должна так стараться. Но Тигр всё тылдычил:
– Как только ты будешь готова, ты сможешь увидеть её.
И вот, в какой-то момент язык словно разыскал мышцу среди прочих, которой до этого никогда не пользовался
Тигр и её величество были мной довольны.
Снова тот самый сон. Мама стоит напротив оранжевого дома с осыпающейся штукатуркой, держит меня на руках и гладит по шёрстке, слегка отводя ладошку в районе лопаток, где торчат крылышки. Да, это была она. Живая и здоровая. Она гладит меня, обнимает, целует и вообще говорит мне кучу всего ласкового. Я трусь об её плечо ушастой головой, едва сдерживаю себя, чтобы не выпустить когти и пою песню рождения:
– Рлюбрлю, рлюбрлю, благодарлю! Рлюбрлю, рлюбрлю, благодарлю!
Мама понимает, о чём я хочу её спросить: где она была так долго. Ведь я могла умереть от тоски.
Поэтому она говорит мне:
– Доченька моя, я всегда была рядом с тобой! Просто ты этого не замечала.
И прижимает крепко к себе, и целует, а потом выпускает, и я лечу, взлетаю над ней, над нашим домом и поднимаюсь, поднимаюсь… Высоко-высоко!
… Когда я подошла к подъезду, в котором мы жили с тётей, я увидела котёнка с жёлто-коричневыми пятнами, похожего на Мусю. Он громко звал маму, но её нигде не было. Котёнок дрожал от страха. Я взяла его, он был такой крохотный, что поместился в ладошке. Я осторожно раздвинула шерсть на его спине и посмотрела, нет ли там костяных бугорков. Спинка была нормальной, то есть обыкновенной. «Но ведь и я – обыкновенный ребёнок», – подумала я про себя. Я прижала котёнка крепко к груди и поднялась по лестнице. Тётя с заплаканным лицом выскочила навстречу. Она ничего мне не сказала, а когда увидела котёнка, побежала на кухню и принесла ему молока.
Конец ознакомительного фрагмента.