Песнь ветра
Шрифт:
Со вкусом проведя по лицу рукой, снимая прожитые муки и страхи, Агна снисходительно посмотрела на появившуюся новую картинку. Какое-то чудище бреется, искоса глядя в запотевшее стекло, или что у него там… Брейся, милый, брейся. А потом можешь улыбнуться. Хотя по опыту Агна знала – никогда они после бритья не улыбаются. Наоборот, смотрят гораздо озабоченней, выискивая по всей морде не сбритые волосины. Ну и на здоровье.
Хватит? Или еще полеммить? Она уже насытилась, но Тени этого бесценного сияния нужно в разы больше: Тень – что тот центральный ремень – распределяет лемму на всех, живущих с ней под одной крышей. Ну, значит, еще посмотримся, потерпим. А ну как око снова не будет просыпаться месяцами напролет – нет уж, сегодня она накормит
Через несколько десятков картинок появилось изображение молодой девки, упоенно сюсюкающей со своим отпрыском. Изображение было четким, небось у мерзавки тоже настоящее зеркало в комнате. Но девка сидела почти спиной к Агне и контакта можно было не опасаться.
О да, да-а…
В эту ночь никто, кроме Агны, не спал. Тень, как шальная, носилась меж этажами, одаривая всех живущих цитадели – страждущих, обреченных, невидимых. Даже на жителей хватило, хотя они лемму и не потребляли. Для них нужно было сначала переработать ее в пищу. Хотя и чистая лемма – энергия, как ее обзывает старый Триск – им тоже нужна, наверное. Агна этим никогда не интересовалась, да и не собиралась. Жителей кормила Тень, а уж как, чем – хозяйку не интересовало.
Когда Агна вышла, или, вернее, выползла из зала, она ничегошеньки не видела и не ощущала. Тени потребовалось немало сил, чтобы доказать Агне, что тут именно Тень, а не кто-либо еще, голодный до безумия и готовый сдуру высосать свою единственную кормилицу. Так как от жадности ум уже заходит у него за разум – вернее, не у него, а у нее. Агна знала, что старая ведьма всегда поджидает у порога, надеясь первой в нее вжиться, высосать все, что есть, и обрести былое могущество. Пусть себе надеется, тут уж ничего не попишешь, это не лечится. Ощутив и впустив наконец Тень, Агна слила ей все, что налеммила за эти три часа. Затем отправила Тень кормить народ, а сама побрела в свои покои – приходить в себя. В голову, как всегда, лезли мысли совершенно неподобающие.
Старый дурень лучше бы не замену лемме изобретал, а какие-то хранилища для ее содержания… Или взрастил бы еще одно око – вот от таких новшеств толку будет поболее. Голова у Триска светлая, только дураку досталась – ну кто еще додумается изобретать замену воздуху или воде… Нет, знай себе талдычит под нос одно и то же и ничего путного слышать не хочет. Если бы не слава рода, давно бы уже отправились к лойнам – что он, что она. Уже зла не хватает…
Проснулась Агна почти через сутки. Настроения никакого. Да, они снова все сытые, но – надолго ли? Вся эта подвешенная ситуация выводила из себя, ее мучили кошмары. Странно: когда лемму приходилось выцеживать по капле, ее наполняла прежде всего надежда. А как только голод прошел – появилась злость. Или голод эту злость лишь заглушал? О, Владычица, дай силы…
К тому времени, как Агна направилась к заветному залу, она поняла, в чем дело. Тень в ней отсутствовала уже порядочно. То ли она все кого-то кормит, то ли тоже до сих пор приходит в себя. Сосущая пустота где-то внутри не давала покоя – отделилась ее собственная половина, улетела и не возвращается. Свихнешься тут с ними со всеми…
Ладно, заявится рано или поздно. А пока снова леммить. Жителям, в отличие от живущих, нужна еда и уж для нее-то – переработанной в пищу леммы – хранилища были, и немалые. Хоть для убогих запаса наделать, и то одной головной болью будет меньше. Агна со вздохом оперлась о тяжелые створки дверей, настраиваясь на нужный лад и готовясь к неизбежной дурноте к концу дня. Ничего, запаса наделаю – буду приходить сюда пореже, да и леммить поменьше, не такими сумасшедшими порциями.
Тень влетела в нее откуда-то справа – заполнила, заполонила, успокоила, обрадовала. Редкая, не свойственная ей улыбка снова появилась на лице Агны – вот в таком бы состоянии спать, и катись все к лойнам. Ну ничего, она еще свое наверстает.
Ее вдруг посетила вчерашняя мысль – нужно найти новый мир. А почему бы не прямо сейчас? Пока все сытые?
– Золотце, ты же устала, дай я посмотрю –
– Ты уже свое отсмотрела, – еле сдерживаясь, процедила Агна. – Сколько еще повторять – ты разучилась, ра-зу-чи-лась! Когда ты меня вконец утомишь, дам посмотреть. В последний раз, и пусть уже лойны с тобой мучаются! Уйди с глаз моих, не доводи до греха!
– Доченька…
Это было выше ее сил. Агна рванула створки, нырнула в зал и с грохотом захлопнула двери за спиной. Ее опять била крупная дрожь – а ну, как и правда разрешить? Ну сколько можно?!
Заворочавшаяся внутри Тень привела хозяйку в чувство. Нет. Она обещала деду и обещание сдержит. В крайнем случае, сама выцедит нахлебницу, безо всякого участия лойнов. И миг этот, похоже, уже не за гранью.
Пройдя к оку и опершись о его гладкую покатую поверхность, Агна начала настраиваться на поиск: новый мир. Безопасный. Близкий. Его легко увидеть, легко отыскать. Он уже здесь, только руку протяни…
Хозяйка подняла к потолку крепко зажмуренные глаза – туда, к незримому небу, где, по древним легендам, обитала Владычица всего сущего – и выпустила Тень. Прямо в око, еще не пробудившееся. Через несколько ударов сердца она почувствовала характерный кисловатый запах – лойны уже здесь. Опоздали – Тени и след простыл, а око мертво. Тянулись мгновения, Агне снова стало одиноко и тоскливо, а затем она почувствовала, что запах пропал. Можно возвращать Тень – лойны способны замечать только волнения своей неведомой среды бытия, а мозгов у них не было и не будет никогда. Но все равно, лучше проявлять максимальную осторожность: учуют – утянут сразу.
Тень влетела в нее внезапно, за гранью она совершенно не чувствовалась. Судорожно хватанув воздуха от неожиданности, Агна успокоилась, отдышалась и стала пробуждать око. Предвкушение манило – вдруг получится с первого раза?
Око потеплело, в нем промелькнули какие-то неясные очертания, и мгновением позже картинка обрела четкость. В зерцале проступил ярко освещенный неведомый тоннель во мгле и в этом тоннеле находились застывшие жители. Ростом чуть выше самой Агны, мужчины, женщины и даже дети. Они стояли напротив, выстроившись удобной редкой шеренгой, и смотрели, казалось, прямо в душу. Но не все – половина уткнулась в какие-то странные, светящиеся коробочки. Между Агной и жителями – на уровне их пояса, торчали чьи-то затылки. За спинами стоящих виднелась широкая вереница стекол, в ней отражалась противоположная. Интересно, зачем им столько, если кругом тьма? Отражения наслаивались одно на другое, сквозь них едва угадывалось третье… и, тем не менее, Агна поразилась их должному качеству: и небывалой четкости, и безопасной призрачности одновременно.
А самое удивительное она обнаружила лишь через несколько минут, когда сообразила, что люди там не застыли, а все же движутся.
Только в десятки раз медленней.
Агна поняла, что ей совершенно не нужно пролистывать картинки нового мира – леммы у этих жителей было пруд пруди, у каждого. У кого к ушам шли толстые нити – те вырабатывали лемму просто в никуда, мощным потоком. Агна решила показать эти нити Триску – вдруг он сделает такие же, с тем же эффектом? Это было бы чудесно. Или такие же светящиеся коробочки – что у них там, интересно? Жители с коробочками тоже фонтанировали бесценным сиянием: кто улыбался, кто сосредоточенно хмурился, кто азартно тыкал в коробочки пальцем – то есть, по их времени тыкал, а в настоящий момент висел, застыв с оттопыренным пальцем и непередаваемой миной. Странный мир. Но несусветно богатый. Если бы Триск каким-то чудом прямо сегодня создал ей хранилище чистой леммы – лишь от этой, первой картинки ее хватило бы на год. Может, живущие этого мира так хранят свою лемму? Или, скорее, выращивают. Ну, значит, она тоже может ею попользоваться – разве Владычица не велела делиться? Еще как велела.