Песнь ветра
Шрифт:
Солнце наконец закатилось за гору, время ужинать да спать. Ужинать и спать Ванька любил, а вот засыпать – не очень. Ужинали кашей с выданной в честь нового надела тушенкой. Стол то и дело покачивался на неровном полу, отец в очередной раз подсунул под ножку сложенную тряпку, сетуя, что снова забыл нужный инструмент. Вот ужо завтра не забудет и все починит. А Ваньку уже начало клонить в сон. Бабка отвела его в кровать и опять затянула свою волынку.
– …и вот кончалась на земле Энергия, когда понаделали они гажей заумных, технических, хибернетических. И со временем стали гажи умнее людей. Сидели
Ванька старушечье бормотание не слушал. Половины слов он и вовсе не понимал, а недавно начал догадываться, что бабка сама путается в том, что рассказывает. Так как всякий раз появлялись новые подробности трагедии предков, и они несколько не вписывались в то, что было поведано предыдущим вечером. Да, все зло от гажей технических, это понятно. Но зачем выдумывать то, чего не знаешь? Вернее, зачем выдумывать каждый раз по-разному? Жалко. Хорошо бы узнать, как там раньше было и что стряслось…
Сон уже овладел им в полной мере, бабкин голос превратился в ровный шум, и он все дальше уносил Ваньку в свои призрачные, неведомые глубины. Назавтра предстояло много работы.
Пахали весь день. В обед Ванька еле дополз до обеденной поляны, слопал краюшку с молоком, прилег на взгорок да заснул. Проснулся один-одинешенек. Вскочил, в ужасе протер глаза, выскочил на поле – отец с братом далеко ушли. Чувствуя, как от стыда горят уши, Ванька припустил по вспаханному полю. Пока бежал, все проклял: комья твердой земли торчали вздыбленными острыми гранями, ранили босые ступни. Пришлось перейти на шаг да поглядывать под ноги.
Пройдя полпути, Ванька приметил что-то чуждое среди разбросанных комьев. Пригляделся, нагнулся, подергал. Не вынуть. Неведомый белесый материал торчал твердым острым углом и вполне мог пропороть ногу, наступи на него со всего размаху. Странный материал. С краю твердый, а середина прогибается под пальцами.
Ванька попробовал запомнить место, но вышло очень приблизительно: глазу не за что было зацепиться. Махнув рукой, Ванька посеменил дальше. Его встретили, пожурили, да отправили вперед лошади выискивать опасные камни. Про свою таинственную находку Ванька сообщать не стал, справедливо полагая, что не время сейчас, да и разыскать ее теперь – дело небыстрое, далече ушли. А под конец дня и вовсе забыл обо всем на свете.
Только под вечер, когда снова воротились к началу да разлеглись на взгорке, вспомнил он о странном остром предмете и потянул рядом лежащего брата за рукав:
– Гриш, пойдем чего покажу.
– Отстань.
– Ну пойдем! Там угол! Мне не достать.
Брат с кряхтением сел и покосился на Ваньку:
– Какой угол, чего еще выдумал?
– Пойдем. Тут близко.
Гришка процедил что-то неразборчивое и с сожалением встал на ноги. Ванька припустил вперед и вскоре добежал до места
Брата пришлось подождать – он шел с явной неохотой, нога за ногу – Ванька аж весь испрыгался от нетерпения.
– Вот, вот! – приплясывая, тыкал он. – Ты знаешь, что это? А откопать сможешь?
Гришка изменился в лице, когда увидел неведомый угол. Глаза его округлились. Сглотнув, он присел и потыкал угол пальцем.
– Пластик! – охнул он.
– А что такое пластик? – тут же вклинился вопрос, но брат на Ваньку внимания уже не обращал. Ухватив угол покрепче двумя руками, он крякнул, рванул и извлек на свет целый сверток. Ванька взвыл от восторга, вопросы посыпались из него как зерна из сеялки, но брат пропускал их мимо ушей.
– Дивидуальная запайка, – бормотал Гришка себе под нос, – значит или с самолета грохнулось, или тут раньше еропорт был.
– А что такое еропорт?
– Не что такое еропорт, а что там внутри!
– А что там внутри?!
– Гаджет.
– Гажа!!! – Ванька в ужасе прижал ладони к щекам и отбежал подальше. – Ой, мама!
– Не дрейфь. – Гришка достал нож.
– Не трогай! Умрешь!!!
Гришка заливисто расхохотался.
– Ага, – выдавил он. – слушай бабку и дальше. По этим гаджетам, дуралей, барские дети учатся. Нешто не видал, как у их вдоль забора дроны летают?
Ваньке вдруг стало очень страшно за мать. И за брата: он с ужасом наблюдал, как Гришка пробует разрезать пластик.
– Да не дрейфь, говорю. Я тоже раньше боялся. Ерунда это, они не опасные.
Он достал из разрезанного свертка красную толстую прямоугольную пластину и потыкал в нее пальцем. Виновато вздохнул:
– Надо, чтоб зарядился. Эх, главное, чтоб пароля не было.
Он показал пластину брату, ткнув пальцем в ее верхнюю часть:
– Знакомые панельки?
Ванька настороженно кивнул. Такая панелька, только большая, была установлена на крыше их дома. То есть, гажа не такая страшная штука? Ванька несмело подошел ближе, а Гришка, меж тем, уложил гажу под солнце и принялся дальше рыться в пластике.
– Документы… кошелек, деньги… старые, Кольке подарю… о! чип-карта! Эх, она явно запаролена… цепочка, какие-то финтифлюшки… о! солдатики… Черт.
Он откинул пластик со всем содержимым в сторону и сокрушенно вздохнул:
– Неграмотные мы, Ванек, документы нам без надобности… Ну что ты глазюками пилькаешь? Все еще боишься?
Ванек кивнул. Гришка хихикнул и потянулся за красной пластиной.
– Ну, давай попробуем…
Он снова потыкал в гажу, и та – или тот – засветился, заставив Ваньку вздрогнуть.
– Не надо, – проскулил тот. Но Гришка только ухмыльнулся:
– Спокуха, пехота. Не дрейфь.
– А что такое пехота?
– О, хосподи… смотри.
Еле слышно зазвучала веселая музыка и на экране появились движущиеся картинки. Сначала буквы, потом рычащий лохматый зверь в круге, а затем синий кот принялся гонятся за серым мышонком. Ванька изумленно открыл рот.
– Пакет явно детский, тут уйма всего и веселого, и умного. Читать научишься! Хочешь научиться?
– Хочу!
– Ну и молоток. Главное его никому не показывать. Усек?